Предыдущая часть
В это время подозрительное трио ассасинов покинуло Дрониум, и направлялось в Рим. На этот раз они поставили перед собой цель, заняться пайзури в столице, как выразился Ассасин С, все пайзури ведут в Рим. В этот момент они заметили в небе подозрительный объект, который начал стремительно приближаться, и не успели они определить кто именно на них падает, как объект на полной скорости врезался в них, заставив разлететься в разные стороны. К этому времени храм Юлинаса стал местом притяжения любителей пайзури, что привлекало к нему многих грудастых меретрикс что прибывали в Рим. И в этот день у храма Юлинаса снова собралось множество грудастых меретрикс, именно они и стали стали главной достопримечательностью храма. Помимо постоянных клиентов приходящих сюда ради пайзури, грудастые меретрикс привлекали и прочих любопытных. Увидев как меретрикс уводят с собой пришедших мужчин, Адепты Святого Креста снова устроили перед храмом Юлинаса протестную акцию, требуя немедленно прекратить и устыдиться порока, которым они промышляют. Вмешательство Святого Креста вызвало стычки между ними и недовольными клиентами, и поскольку они упорно отказывались покидать площадь перед храмом, вскоре это переросло в массовую потасовку. В тот же день Зонбар решил поднять в сенате вопрос о храме Юлинаса, опираясь на поступившие жалобы, что тот прославляет сомнительные удовольствия и постоянно провоцирует конфликты. «Patres conscripti — громко обратился он к присутствующим — Говорят, что когда государство на краю погибели, наступает торжество удовольствий и пороков. Другими словами общество поражает болезнь лени и праздности. Для меня прискорбно, что за неприглядные увлечения начинают сейчас преобладать в Риме! Мужчина изливается от зажатий женскими грудями. Другими словами, мужское копьё повержено женской грудью! Мужчина с малых лет оберегается женской грудью, пока сам не подрастёт. Однако повзрослев, мужчина отрывается от женской груди! И этот независимый мужчина позволяет себе излиться трением женской груди? Собирается быть поверженным женской грудью? Можно ли вообще называть независимым мужчиной, человека излившегося таким образом? Какое заблуждение! Какая глупость! Да допустимо ли такое, чтобы независимый мужчина изливался от женской груди!? Это несомненно конец Рима, столь постыдное деяние! Мужчина должен оставаться мужественным и днём и вечером, его достоинство всегда при нём! Как можно сохранить мужскую власть, будучи зажимаясь промеж женских грудей, и между ними же изливаясь!? Как можно при этом сберечь своё достоинство? Ну уж нет! Мужчина должен быть как Марс! Или же брать пример с Аполлона или Юпитера! Если кому и подражать, так это наиболее прославленным и благородным богам! Как же прискорбно, разве должны мы брать пример с никому неизвестного бога на дне преисподней!? С каких это пор римские мужчины стали настолько жалкими!? Всё началось из-за строительства того неблагочестивого храма! Бог пайзури привёл в Рим пороки и упадок! Мы должны брать пример с Марса, Аполлона или Юпитера! Нет надобности быть подражателями бога пайзури!». После суровой речи Зонбара раздались аплодисменты его сторонников. Когда он с самодовольной улыбкой спустился с подиума, его сменил сенатор Матика: «Patres conscripti! Похоже что Зонбар весьма враждебно настроен к пайзури, но у меня к вам лишь один вопрос! Будь то материнские или груди кормилицы, есть ли хоть один мужчина, что вырос без сосания женских грудей!? Женская грудь не является злодейской ловушкой, орудием дьявола, или гнездилищем бога смерти! Запомните это как следует! Светлоокая Атэна признаётся обладательницей спелой и огромной груди. И считается, что Венера - богиня любви и красоты обладает чудесной грудью, огромной как и у Атэны. Если выяснится, что богини Атэна и Венера занимаются пайзури на небесах, что на это скажет сам почтенный Зонбар? Уж не собирается ли он сказать богиням, что они занимаются пороком?». Фракция сторонников Инфериуса поддержала эти слова одобрительными аплодисментами. Матика попросил присутствующих вспомнить, кто именно решил их проблему с племенем минотавров, и обеспечил Риму победу и славу, может быть это был почтенный Зонбар? Всём им хорошо известно, что это был бог пайзури - господин Юлинас. Поэтому разве является проблемой тот факт, что сами римляне стремятся подражать господину Юлинасу? Матика отметил, что нелепо винить пайзури в том, что оно лишает мужчин мужественности и собственной власти. Ведь кто может обвинить господина Юлинаса предпочитающего пайзури, в том что он не обладает мужественностью, или они считают его женоподобным? Тогда он скажет тому, кто обвиняет господина Юлинаса в женоподобности, что он сам является женоподобным. После того как раздались бурные аплодисменты, на подиум снова поднялся Зонбар. Он тут же заявил, что очень сомневается в собственной женоподобности, и напомнил, что согласно рассказам свидетелей, бог пайзури был взят в плен вражеской богиней, и подвешен на шест, словно дикий кабан. Можно ли видеть с этом силу или мужественность? По мнению Зонбара, женоподобным является именно тот, кто в своим поступках ведёт себя подобно женщине. Когда слова взял Матика, он напомнил, что Юлинас лишь бог пайзури, но не битвы, и несмотря на это ему удалось одолеть богиню битвы. Ради Рима он вызвался стать вражеским пленником, усыпив бдительность противника выждал подходящий момент, и обрушил своё великое проклятье. Так где же здесь женоподобность? Разве не это проявление мужественности, не это ли проявление отваги? Господин Юлинас принял это унижение, ради победы и славы Рима. Так неужели римляне получившие эту помощь позволяют себе называть его женоподобным!? Известно, что господин Юлинас желал, чтобы как можно больше людей могло насладиться пайзури, и в это время в Риме его мечта наконец осуществилась. Почему же тогда они осуждают бога за его желание!? Почему называют спасителя их государства женоподобным!? Эта пламенная речь снова вызвала одобрительные аплодисменты. «В любом случае, римским мужчинам надлежит избавить себя от этого пайзури» — снова непреклонно закричал Зонбар. «Почтенный Зонбар — обратился к нему Матика — Если вы лично ненавидите пайзури, то не нужно навязывать эту ненависть остальным римлянам. Что касается пайзури, известно что все адепты Святого Креста называют это пороком. С каких это пор почтенный Зонбар переобратился в Святой Крест? Разве вы не веруете в наших римских богов?». После этих слов аплодировал уже весь сенат, многие встали со своих мест. «А я вот что скажу — невозмутимо продолжил Матика — Увлечения людей, это не тема для обсуждения. Я на самом деле искренне переживаю за почтенного Зонбара. Если он умрёт, и оказавшись в преисподней встретит господина Юлинаса, что с ним может случиться...». Эти слова опять вызвали громкий смех вперемешку с аплодисментами, на лице самого Зонбара было довольно удручающее выражение. «Откройте свои глаза! — раздражённо закричал он, вернувшись на подиум — Вы действительно хотите, чтобы наш Рим прозвали столицей пайзури!? Чтобы все ходили в храм Юлинаса! Чтобы Рим наводнили грудастые меретрикс! К какой меретрикс не сунься, везде одни большие груди! И к ним стекаются граждане Рима! Как это низко! Как это непристойно! Как это ужасно! С каких это пор Рим обратился в город пороков!? Рим - это вам не Капуя! Вот что я предвижу! Храм Юлинаса непременно приведёт к дьявольской катастрофе! Пока ещё не поздно! Пока не случилась катастрофа, нужно закрыть храм Юлинаса! И запретить веру в него!». Услышав эти слова сенаторы подняли неодобрительный гул, в то же время, с другой стороны послышались аплодисменты.

В это время капитан преторианской гвардии закончил свой доклад Экселлиону об очередном столкновении представителей Святого Креста с горожанами у храма Юлинаса. После этого гвардеец напомнил об очередном прошении аудиенции, от лидера Святого Креста. Экселлион по прежнему не видел никакого смысла встречаться с теми, кто отказывается почитать ни императора Цезаря, ни Августа. На этот раз стало известно, что проблемы возникли у 22 легиона. Воины отправленные на передовую отказывались участвовать в битве, сославшись на то, что они посвятили себя учению Мессии. Услышав это, Экселлион тяжело вздохнул, признавшись что эти парни у него как кость в горле. После того как ассасины пришли в себя, после падения неопознанного объекта, они тут же провели перекличку, и убедившись что все живы, неожиданно заметили торчащую из земли нижнюю часть человеческого тела. Недоумевая, что бы это могло значить, они тем не менее решают вытянуть из земли эти дрыгающие ноги. Юлинас пришёл в себя сразу после падения с небес. Заметив что вокруг непроглядная тьма, и почуяв запах почвы, он сразу понял, что его замуровало в землю. В это время он почувствовал, как кто то ухватил его за ноги, и начал усиленно вытягивать, спустя несколько секунд Юлинас как пробка вылетел из земли. Поднявшись на ноги, Юлинас с удивлением узнал в своих спасителях знакомую троицу ассасинов. Столкнувшись с его проклятым взглядом, ассасины тут же обратились в камень. Юлинас сразу спохватился, вспомнив о своём проклятье, и приказав окаменению спасть, поспешно отвернулся от ассасинов. Вернувшись в прежнее состояние и обрадовавшись своему спасению, они тут же решили что на свою беду вытянули из земли ужасающего змеиного монстра. Пока они не удрали, Юлинас поспешил объяснить им, что на самом деле он тот самый бог, к которому они приходили на арену за советом. Услышав эти слова, ассасины насторожились, и Юлинас пояснил перемены в своей внешности тем, что он принял на себя проклятье Медузы, однако его одежда им должно быть по прежнему знакома. Его одежда действительно была знакома ассасинам, и услышал что он прилетел сюда от пощёчины грудей госпожи Атэны, они немного посовещались, и пришли к мнению что человек точно не выжил бы после такого, поэтому им следует признать что это действительно бог Юлинас. Подтвердив свою личность, Юлинас поинтересовался, есть ли у них с собой какая нибудь вуаль, чтобы он мог прикрыть своё лицо, и обезопасить окружающих от проклятого взгляда? Ассасин А неожиданно извлек из кармана прозрачную вуаль, признавшись друзьям, что хранил её на тот случай, если в будущем он решил переквалифицироваться в танцовщицу. Надев на голову полученную вуаль, Юлинас повернулся к ассасинам, и те с облегчением обнаружили, что проклятый взгляд более не действует на них. Узнав что Юлинас попал в мир людей не из-за призыва, а из-за удара грудей госпожи Атэны, ассасины поинтересовались, куда он теперь планирует направиться? Сперва Юлинас собирался отправиться в Дрониум, но услышав что в Риме есть его храм, и добираться туда всего день пути, он тут же захотел отправиться туда. Ассасины пообещали, что составят ему компанию, и не дадут сбиться с пути. Растроганный их преданностью, Юлинас горячо пожал им руки, и они тронулись в путь.

На следующий день у храма Юлинаса снова собрались грудастые меретрикс, и римские граждане предпочитающие пайзури. Но этот день отличался от прочих, ибо сегодня сюда нагрянуло вдвое больше адептов Святого Креста, чем днём ранее. Толпа адептов Святого Креста загородила проход перед храмом, не пропуская к нему никого из пришедших граждан. Их лидер тут же вышел вперёд и срываясь на крик, эмоционально обратился к собравшимся: «Ради спасения Рима, и ради предотвращения конца света, я обязан поведать народу Рима! Дьявол пытается повелевать миром! О чудесный Рим! Этот Рим гораздо прекрасней, чем был в древности! Великий Рим ушёл в прошлое! Рим превратился во второй Дрониум! Храм блудного бога, превратился в храм блудных людей! Дрониум уже оказался под властью Дьявола! Все мужчины Дрониума изливаются от женских грудей! И не пытаются зачать детей! Мужчине надлежит изливаться внутри женщины! Это путь, что указал сам господь! Путь господа - чтобы мужчина изливался внутрь женщины, а не от её грудей! Однако, мужчины Дрониума не изливаются внутрь женщин, лишь от женских грудей! Женщина на то и женщина, чтобы продолжать род! Что это за женщина, которая позволяет изливаться от своей груди! Дьявол Юлинас принес в Рим пороки, и пытается развратить римлян! На этот раз его цель - столица Рим! Рим почти что обратился в дьявольский город из-за козней дьявола Юлинаса! Вскоре это зло охватит весь Рим, и сенат, и Император обратятся в зло! Посмотрите на это! Мужчина не пытается зачать ребёнка с женщиной, разве он не пытается лишь излиться от женских грудей! Корень этого зла в дьявольских миньонах и меретрикс! Блаженны нищие и малые! Хозяйки богатых грудей ведут к катастрофе! Все обладательницы большой груди являются приспешницами дьявола Юлинаса! Избавьтесь от дьявола! Немедленно потушите дьявольский огонь! Зачем в Риме был построен храм дьяволу!? Почему не ведаете вы, что следуете путём ведущим в бездну!? Всякий у кого есть сердце! Кто верует в истинного господа! Пришло время разрушить храм Юлинаса! Уничтожить дьявольские врата! Не позволить превратить Рим в город дьявола!». Раздражённые возникшей помехой, римские граждане всё продолжали прибывать, и вскоре это вылилось в очередную кровопролитную драку. Новости об этом достигли и сената. Ходили слухи, что случившаяся драка не обошлась без убитых со стороны Святого Креста. Это дало Зонбару повод в очередной раз со злорадством напомнить собранию, что он предупреждал их не так давно об опасности исходящей от храма Юлинаса, но несмотря на это никто не прислушался к его словам, и теперь это привело к человеческим жертвам. Он возмутился тому, что грудастые меретрикс по прежнему собирались у храма, и римские граждане продолжали ходить к ним за пайзури, что грозило навлечь на Рим клеймо столицы пайзури. Он предупредил, что если они немедленно не примут меры для закрытию храма, и запрета веры в Юлинаса, это грозит тем, что храм превратится в символ зла не на словах, а в реальности. Одно дело, если бы у этого храма была лишь горстка последователей, тогда признался Зонбар, он и слова бы против них не сказал. Однако ему каждый день приходится наблюдать кучу грудастых меретрикс, за которыми в поисках пайзури табунами ходят римские граждане. Разумеется это у любого нормального человека вызовет раздражение, а не только у представителей Святого Креста, что вопят о конце света. Сердито выкрикнув эти слова, Зонбар спросил у присутствующих, понравится ли им, что повсеместно пойдут слухи, что Рим стал столицей пайзури? А если парфяне станут говорить между собой, что в Риме изливаются от женских грудей? Рим должен оставаться Римом, центром мира, сверкающим городом, который никто не осмелится презирать. Так может ли поддержка бога пайзури, способствовать величию Рима? Это совершенно исключено. Одно дело Дрониум, где как говорят пайзури является благословением Юлинаса, но другое дело что пайзури очерняет репутацию Рима. По этой причине, угроза для репутации Рима должна быть искоренена, храм должен быть закрыт, и вера в этого блудного бога должна быть запрещена. Никто не смеет называть Рим городом пайзури, или городом зла. И в прошлом, и в настоящем, и будущем Рим должен оставаться городом славы. Когда Зонбар закончит свою речь, раздались бурные аплодисменты, по сравнению со вчерашним днём число его сторонников значительно выросло. Следом на подиум вступил Матика. Он призвал всех вспомнить, кому они в первую очередь обязаны победой над племенем минотавров, кто обеспечил им славу и безопасность границы, и кто избавил их от непобедимой вражеской богини. Всем им известно, что всё это произошло лишь благодаря вмешательству бога Юлинаса, на чей храм и веру они собираются наложить свои запрет. Матика признался, что его сердце разрывается от боли выслушивая неблагодарные слова в адрес их благодетеля, и если бы он на что и наложил запрет, так это на неблагодарный поступок за оказанное благодеяние. Да знают ли они, что подобной неблагодарностью лишь принижают себя в глазах других стран, пусть увидят коварство римлян, просящих богов о помощи. Сама позиция почтенного Зонбара совпадает с позицией Святого Креста, что отказываются почитать сменившихся императоров. Неужели верующие в римских богов сами готовы уподобиться этим скорбящим язычникам, разве им самим не тошно от этого? Никогда прежде в Риме не было призывов к разрушению храмов или запрете веры, и если бы Рим пошёл на подобное, это стало бы для него концом. После этого выступления раздались одобрительные аплодисменты, которые превзошли даже поддержавших ранее Зонбара. Следующим поднялся проконсул Инфериус: «Patres conscripti! — обратился он к сенаторам — С каких это пор мы стали так слепы!? Когда это в столице Рима задумали положить конец устоявшемуся миру!? «Запретить веру в Юлинаса! Разрушить храм Юлинаса» - вот как заявляет почтенный Зонбар. Но можете ли вы сказать то же самое перед 13 легионом!? Сможете ли вы сказать это перед богом-покровителем и народом Дрониума!? Что по вашему подумают воины 13 легиона, когда узнают о закрытии храма Юлинаса? Вы подумали о жителях Дрониума? Думаете они молча смирятся с запретом веры!? Мне хорошо известно, что никто из 6000 воинов 13 легиона и никто из жителей Дрониума не примет закрытие храма Юлинаса, и не откажется от своей веры! Только представьте себе. Кого осчастливит закрытие храма бога, одолевшего минотавров, а так же запрет веры в него!? Обрадуется лишь племя минотавров! Укрепит ли это лимес в провинции Гернии!? На чьей мы стороне!? Рима? Или позволим племени минотавров угрожать Риму!? Сенаторам должно уделять первоочередное внимание процветанию Рима, а не племени минотавров!». Эти слова были поддержаны дружными аплодисментами, после Инфериус продолжил своё выступление: «Я протестую против закрытия храма Юлинаса! Выступаю против запрета веры в бога Юлинаса! Против закрытия храма Юлинаса, что поставит под угрозу безопасность лимеса в Гернии! Против запрета веры в бога Юлинаса, дабы не смутить воинов, и не порадовать племя минотавров! Катон повторял, что Карфаген должен быть разрушен, а я вот что хочу повторить. Закрытие храма Юлинаса и запрет его веры непременно должно быть осуждено и забыто». Инфериус закончил свою речь, сопровождаемый громкими аплодисментами. Вместо него, на подиум снова поднялся Зонбар. «Я признаю бога Юлинаса в качестве благодетеля — сразу же выкрикнул он — Однако не такая уж и редкость, когда благодетель впоследствии обращается в недостойного злодея! Бог Юлинас прогнал минотавров из Гернии! Но что он сделал после этого!? Разве он не пытается распространить дьявольское пайзури и превратить Рим в город пороков? Если уж ты благодетель, станешь ли ты распространять пороки!?» Среди сенаторов послышался неодобрительный гул, после чего Зонбар продолжил: «Если ты являешься благодетелем, станешь ли ты жаловаться на запрет своей веры, даже если она способствует злу? Если благодетелю всё равно, станет ли он насаждать себя по всей империи!? Однозначно - нет! Я буду твердить это снова и снова! Нет! И как великий Катон, я тоже скажу! Храм Юлинаса должен быть разрушен! Вера в бога Юлинаса должна быть разрушена любой ценой!». После этого выступления раздались бурные аплодисменты, заглушившие те что звучали ранее в честь Матики и Инфериуса. Повторив свой призыв избавиться от веры и храма дьявольского бога, ибо для Рима важен лишь Рим, Зонбар сошёл с подиума.

К этому времени Юлинас уже добрался до Рима, подходя к триумфальной арке Селебриаса. Обычно мемориальные арки воздвигали на холме Капитолия, но ради увековечивания собственных военных подвигов, император Селебриас приказал построить свою триумфальную арку на вьезде в город. После того как ассасины провели перекличку, и убедившись что никто не потерялся, попытались пройти через въездную арку, путь им преградили стражники, поинтересовавшиеся что за подозрительный человек прикрытый вуалью следует вместе с ними? Не успели ассасины предупредить Юлинаса держать язык за зубами, как тот честно признался стражникам, что является богом. Это заявление вывело стражников из себя, и приблизившись, они возмутились что он будучи мужчиной прячет своё лицо за вуалью. Сразу же после этого один из них схватил Юлинаса, и прежде чем тот успел остановить его, сорвал с него вуаль. Ассасины тут же поспешили отвернуться, но стражники увидевшие перед собой живых змей тут же испуганно закричали и обратились в камни. Поспешно вернув вуаль на лицо, Юлинас снял окаменение со стражников, и те тут же с криком потянулись за мечами. Юлинасу ничего не оставалось как снова предупредить их о последствиях, с приподнять вуаль. После того как стражники снова обратились в камни, столпившиеся горожане с воплями о чудовище, в ужасе бросились врассыпную. Юлинас попал в затруднительную ситуацию, с одной стороны требовалось вернуть стражников в прежнее состояние, с другой они бы тут же набросились на него с мечами. Наконец приняв решение, Юлинас снял с них проклятье, и один из них тут же с воплем пронзил его гладиусом. Заметив что оружие прошло сквозь бесплотное тело, стражник изумлённо застыл, и Юлинас рассказал, кем он является на самом деле, пояснив что после того как он упас и небес на землю, он решил воспользоваться возможностью отправиться в Рим, и взглянуть на собственный храм. Услышав эти слова, стражники пришли в себя, и тут же с криками удрали в город. Когда они наконец добрались до императорского дворца, и сообщили обо всём Экселлиону, тот лишь поднял их на смех. Он тут же напомнил им, что этот так называемый бог пайзури - Юлинас, на самом деле является богом преисподней, и исходя их этого, он точно никак не мог упасть с небес, поэтому и имеют они дело с очевидным шарлатаном, что напугал их своими фокусами. После этого Экселлион велел стражникам немедленно привести к нему этого шарлатана для допроса, хоть те и пытались отговорить его от этой затеи. Разозлившись на их боязнь снова обратиться в камни, Экселлион тут же грозно напомнил им, кто здесь император, и им пришлось повиноваться его приказу. Выйдя во двор императорского дворца, оба стражника стали обреченно думать, неужели им придётся навечно обратиться в камни, из-за прихоти собственного императора, верящего лишь собственным глазам. В этот момент один из стражников неожиданно вспомнил про сенатора Матику, который определённо может помочь в их деле, если они немедленно обратятся к нему. Стражники застали Матику в сенате за разговором вместе с Инфериусом, после окончания общего собрания. Узнав что у стражников есть к нему секретный разговор, Матика удивился, но услышав что это связано с монстром, появившемся у триумфальной арки Селебриаса, и назвавшегося Юлинасом, он тут же насторожился. Ещё больше его удивило известие, что этот пришелец обладает живыми змеиными волосами, что способны обращать людей в камень. Было установлено, что это точно не Медуза, поскольку пришелец являлся мужчиной, и мог по своему желанию снимать проклятье камня, что было не под силу простым смертным. Узнав что пришелец сообщил им, что упал с небес, и прибыл в Рим, чтобы взглянуть на свой храм, Матика согласился и Инфериусом, что им следует самим незамедлительно явиться на место и всё выяснить, пока это не привело к массовым жертвам среди горожан. Матика приказал стражникам собирать отряд воинов и следовать за ним, ни в коем случае не вступая в бой без его команды.

Прибыв к своему храму, Юлинас с восхищением остановился. Впервые в своей жизни он видел собственный храм. Его размер, архитектурный стиль, величественный вид, всё было безупречно. Змеи тоже уставились на храм, Юлинас пояснил что он построен в честь него, но змеи никак на это не отреагировали. Юлинас подумал что возможно этот храм удастся использовать, что вернуться на небеса, но к его сожалению, никаких нитей связывающих храм с божественным миром ему так и не удалось обнаружить. Ассасины тоже были поражены храмом, и тут же решили помолиться за приятное поражение от пайзури, за жену владеющую пайзури, и за собственную смерть от пайзури. Вознеся молитвы, они поинтересовались у Юлинаса, собирается ли он теперь возвращаться в Дрониум. Прежде чем тот успел ответить, неожиданно послышался топот ног, и путь им преградил отряд вооруженной городской стражи, приказавшей им не двигаться с места. Увидев как на голове Юлинаса шевелятся змеи, они тут же навели на него луки, и он предупредил, что если они осмелятся выстрелить в него, то подвергнутся проклятью, и их тела больше не будут способны к пайзури. Это предостережение не остановило лучников, и они приготовились было выпустить стрелы, но в этот момент их остановил поспешно прибывший сенатор Матика в компании Инфериуса. Услышав знакомый голос, обрадованный Юлинас поприветствовал старых знакомых. Матика удивился, что таинственный пришелец знает их по имени, и спросил откуда ему известно про них? Юлинас тут же напомнил, как они вместе с Констанцией приходили к нему в Дрониум, и как тот описывал ему Аджуру, подобно большегрудой танцовщице. Услышав эти слова, выражение Матики и Инфериуса изменилось, им лучше всех было известно, что никто из посторонних не мог знать о том разговоре. Юлинас пояснил, что и сам рад бы показать им своё лицо, но из-за проклятья окаменения, он не хочет навредить им. Немного помолчав, Матика поинтересовался у него, почему Юлинас неожиданно приобрел способность обращать людей в камни, и услышав что тот поменялся местами с Медузой, он снова замолчал. Заметив на поясе пришельца висевший меч, Матика попросил показать его, и с удивлением опознал в нём меч господина Юлинаса. Оба с изумлением посмотрели на него, поинтересовавшись действительно ли это он сам? Юлинас подтвердил свои слова, предложив для убедительности закрыть глаза, и показать своё лицо. Стражники тут же взволнованно загудели, предупреждая сенатора об опасности обратиться в камень. Тогда Юлинас предложил им пустить в него стрелу из лука, и если она пройдёт сквозь него, они сразу поймут кем он является. Матика сразу подозвал одного из лучников, и приказал выпустить в пришельца стрелу. Выпущенная стрела свободно прошла сквозь бесплотное сердце Юлинаса и упала позади него. Увидев это зрелище лучник испуганно упал на спину, а Матика с изумлением признал, что это была форма небытия - динамис. Он тут же повернулся к остальным стражникам, и объявив что перед ними истинный господин Юлинас, велел им немедленно опустить оружие, преклонить колено, и просить прощения за грубость. С этими словами Матика с Инфериусом первыми опустились на колени, попросив прощения за проявленное недоверие, вызванное столь сильной переменой во внешности господина Юлинаса. Тот ответил что вовсе не сердится на них, так они уже осчастливили его, построив в честь него обещанный храм. После этого Матика попросил Юлинаса рассказать подробности истории, связанной с его изменившейся внешностью. Тот поведал о свой просьбе госпоже Атэне сделать его заменой для проклятью Медузы, после чего его внешность так изменилась. После этого он принял вызов господина Гермеса, и получив к качестве награды за победу пощёчину грудями Госпожи Атэны, от удара он улетел в мир людей. После падения он по пояс застрял в земле, но благодаря помощи трио ассасинов, ему удалось выбраться, и Юлинас кивнул на хихикающих между собой ассасинов. Выслушав историю Юлинаса, Матика заметил что стражники по прежнему стоят на месте. «Вы что творите! — сердито закричал он на них — Живо преклонили колена!». После того как стражники поспешно встали на колено, Матика приказал им немедленно доставить носилки, ибо негоже заставлять бога утруждать себя пешим хождением.

В это время Экселлион принимал у себя лидера Святого Креста. В иное время он отказал бы ему в аудиенции, но после недавнего кровавого побоища, он решил всё же прислушаться к мнения капитана преторианской гвардии. В первую очередь Экселлиону было интересно, зачем Святой Крест решил спровоцировать конфликт с гражданами, которых в любом случае лишь злят попытки остановить их? Лидер Святого Креста в свою очередь уточнил, считает ли император, что подобный порок должен быть прощён? Понял что речь идёт о пайзури, Экселлион терпеливо ответил, что ему нет никакого дела до пайзури, но лишь это не является основанием для его запрета. Лидер Святого Креста возразил, что в любом случае господь завещал вливать семя в женщину, а не её грудь. И если потворствовать такому пороку как пайзури, женщина перестанет рожать детей, и страна погибнет. Экселлион спросил, следует ли из его слов, что он должен объявить о запрете пайзури? «Порок должен быть запрещён — вкрадчиво произнёс лидер Святого Креста — однако лишь это не спасёт Рим. Храм должен быть закрыт, а мужчин и женщин надлежит держать как можно дальше от порока. Но и сам порок неумолимо процветает. Если оставить веру в дьявольское божество, его храмы помимо Рима станут появятся и в других местах, и империя падёт». Уточнив что они добиваются и закрытия храма, и веры в Юлинаса, Экселлион напомнил, что они кажется верят лишь в одного бога, и не чествуют Цезаря и Августа. Лидер Святого Креста признал что это так, но лишь по той причине, что они не поклоняются людям. Экселлион тут же напомнил им, что их собственный Мессия, в их учении является человеком, на что был получен ответ, что Мессия изначально был богом, сошедшим на землю в качестве человека. Это не убедило Экселлиона, который напомнил, как умирающий Мессия взывал к богу, что оставил его, поэтому он видит в этом лишь метафору образованного человека, что основал учение сына бога. Лидер Святого Креста выразил сожаление, что императору не удалось понять смысл их учения, на что последовал ответ, что будь они более сговорчивыми, и согласились бы чествовать Цезаря и Августа, можно было бы и рассмотреть их запрос о закрытии храма Юлинаса. После этого Экселлион напомнил, что из-за проповедей Святого Креста в его легионах стали появляться воины отказывающиеся идти в бой, ссылаясь на учение Мессии, и не кажется ли ему это странным, учитывая что воины легиона неукоснительно обязаны следовать приказам командования? Лидер Святого Креста невозмутимо ответил на это, что они действуют именно в соответствии с учением Мессии. Экселлион грозно топнул ногой: «Ты хочешь сказать, что даже если империя погибнет, если лимес будет нарушен, следует придерживаться своего пути к богу, не обнажая оружия против вражеских мазоку или парфянских воинов?». Не обращая внимания на гнев Экселлиона, лидер Святого Креста снова невозмутимо сослался на святость учения Мессии, соблюдая которое, они открывают путь к господу. Это оправдание ещё сильнее разозлило Экселлиона: «Где вы живёте!? В Парфии!? Если в Парфии, то и у Парфии просите защиты! Если живёте на севере Гернии, то и мазоку просите о защите границ! Но в таком случае, мы больше не признаем вас римскими гражданами!». «Учение Мессии абсолютно — стоял на своём лидер Святого Креста — Если не защищать его, люди пойдут по пути дьявола». Экселлион смерил его суровым взглядом, и тихо ответил, что лучше он сам станет дьяволом, чем позволит погубить своё государство. Прибывший капитан гвардии сообщил известия о явившемся боге Юлинасе, отметив что стоит как можно скорее пригласить его. Узнав что тот оказался настоящим, изумлённый Экселлион спросил, оказался ли его окаменяющий взгляд правдой? Капитан признал что это действительно так, но пока тот скрывает лицо за вуалью, он не представляет опасности для окружающих. Вместе с тем он отметил, что Юлинаса сопровождают Матика и Инфериус, поэтому будет весьма проблематично их спровадить.

Верхом на носилках, Юлинас прибыл на городскую площадь Рима. Куда бы он ни кинул взгляд, кругом высились здания и сновали толпы людей, как и следовало ожидать от крупнейшего города Римской империи. Инфериус объявил что они прибыли к императорскому дворцу, и Юлинас сообщил что сразу после визита к императору он планирует вернуться в Дрониум. В это же время он окинул взглядом римский форум. Хоть Юлинас и горел желанием произнести на нем речь, его внешний облик точно не обрадовал бы слушателей. По обе стороны от него оказались молчаливые преторианцы, то ли приставленные для его охраны, то ли наоборот в целях защиты от него. Наконец они достигли приёмного зала, и с помощью Инфериуса Юлинас сошёл с носилок. Перед ним оказался молодой человек, в окружении доверенных преторианцев. Когда Юлинас поинтересовался у него, является ли тот императором, юноша промолчал, и Инфериус выступив вперёд, тут же доложил ему что перед ним стоит бог пайзури, господин Юлинас. После слов брата, Экселлион сдержанно поприветствовал Юлинаса, выразив признательность, что тот проделал к ним столь долгий путь. Не обращая внимания на его слова, Юлинас пристально посмотрел на него сквозь вуаль, и словно прочитав его мысли, осведомился, ненавидит ли тот его? Услышав эти слова, Экселлион с изумлением умолк, и Юлинас добавил что тому определённо не нравится пайзури, и сам он сомневается в его божественности, подозревая что волосы на нём лишь головной убор, и его пытаются провести прикрываюсь громким именем. Хоть Экселлион и пытался неуверенно отрицать это, Юлинас отметил, что это не имеет смысла, и хоть он и не относится к высшим богам, но видеть человеческую ложь в его силах. Он также выразил сожаление, что не может снять вуаль, чтобы не обратить его в камень. Увидев что Экселлион скептически отнёсся к этим словам, Юлинас пообещал развеять его сомнения, и повернувшись к ближайшим преторианцам, поднял вуаль с лица. Увидев как те в один миг окаменели, Экселлион изумлённо выдохнул. Опустив вуаль, Юлинас снял с гвардейцев окаменение, и поинтересовался у императора, по прежнему ли он сомневается в нем? Экселлион поспешил заверить его, что это не так, после чего Юлинас сообщил, что планирует завтра же отправиться в Дрониум, ибо после своего случайного падения в человеческий мир, ему надлежит немедленно вернуться на небеса. Вероятней всего, попасть сразу на небеса не удастся, но если он воспользуется святилищем Медузы в Дрониуме, то сможет сразу же вернуться в преисподнюю. Столь скорый отъезд Юлинаса несколько озадачил Экселлиона, и он предложил ему задержаться ещё немного. Юлинас пояснил, что не может принять его предложение из-за божественного закона, и неприятностей, которых он доставил Харону в свой первый визит. Когда Юлинас попросил выделить ему в дорогу коня, Инфериус тут же откликнулся, пообещав что он готов сопроводить господина Юлинаса до самого Дрониума. Поблагодарив его за проявленную заботу, Юлинас обернулся к императору, и объявил что далее он возвращается в свой храм, где и собирается переночевать. После этого он возлёг на свои носилки, и покинул приёмный зал.

Когда Юлинас снова появился на городской площади, путь его носилкам преградили адепты Святого Креста, кричащие о дьяволе, что прибыл Рим для распространения пороков. Матика с Инфериусом тут же стали требовать, что те убрались с дороги, но адепты Святого Креста не унимались и продолжали взывать к божественной каре для дьявола. С удивлением слушая их гневные вопли, Юлинас поинтересовался у Матики, мог ли он случайно чем нибудь им досадить, после чего попросил поставить носилки, и сойдя на землю, он спросил у своих оппонентов, почему те называют его дьяволом? Лидер группы Святого Креста тут же обрушился на него с обвинениями, что разве он не распространяет дьявольское учение, и ещё пытается утверждать, что не является дьяволом? Юлинас уточнил, уж не является ли пайзури тем самым дьявольским учением? «Господь велел, плодитесь и размножайтесь! — закричал в ответ лидер Святого Креста — И что ты натворил! Увеличится ли число детей от пайзури! Планируешь ли ты распространить это зло, и погубить Рим?». Этот аргумент удивил Юлинаса, который заметил, что странно слышать, что он способствует гибели Рима, если это уменьшит число его сторонников. Святой Крест снова сослался на то, что пайзури ужасное зло, и мужчина обязан изливать семя внутри женщины, а изливание его на грудь лишь ужасающая мерзость. Юлинас возразил на это, что до своего падения в мир людей, у него было пайзури с госпожой Венерой, значит ли это, что и она совершила мерзость? Святой Крест сослался на то, что любая богиня может ошибаться, и Юлинас отметил что в таком случае и они ошибаются, когда называют невиновных дьяволами. Лидер Святого Креста отринул это предположение, но Юлинас пояснил что тому просто неловко признаваться в собственной неприязни к пайзури, поэтому он и называет его злом. Святой Крест тут же закричал в ответ, что Юлинасу предстоит познать на себе гнев божий. Попытки объяснить что он сам является богом а не дьяволом, не увенчались успехом, и Юлинас осведомился у них, что представляет из себя этот дьявол? Святой Крест сказал что это враг божий, который беспокоит всемогущего господа, и пытается сбить людей с пути истинного. Юлинас снова возразил, что сам он никогда прежде не встречался с описываемым богом, каким же тогда образом он мог ему помешать? Святой Крест сослался на то, что он сбивает людей с пути истинного, распространяя зло изливания семени на женскую грудь, это и есть главная помеха для бога! Юлинас удивился, неужели одно лишь пайзури может быть помехой для бога? Так ли уж на самом деле всемогущ их бог? Если ему действительно доставляет неудобство пайзури, то получается это на самом деле довольно слабый бог. Лидер Святого Креста затруднился ответить на этот вопрос, после чего Юлинас поинтересовался, зачем их всемогущему богу было создавать человека столь уязвимого к пайзури? Может было бы логичней создать кого нибудь более устойчивого? На это последовал ответ, что люди должны были осознавать собственные слабости. «Если так, почему он создал и женщин с плоской грудью? — снова удивился Юлинас — Разве чтобы напомнить вам о собственной слабости, ему не следовало бы наделить всех женщин большими грудями, чтобы подвергнуть мужчин соблазну пайзури? Почему он настолько небрежен? Если он настолько всеведущий и всемогущий, почему он позволяет себе такую халтуру?» Лидеру Святого Креста снова пришлось промолчать, после чего он тут же спохватился, и решительно заявил, что в любом случае пайзури заставляет людей свернуть с пути истинного. На просьбу Юлинаса дать определение этому пути, Святой Крест неуверенно ответил что это мысли о единственном боге, что создал этот мир, и способ жизни, посвятив своё тело и душу богу. Кивнув, Юлинас подытожил, значит их злит тот факт, что занимаясь пайзури, римляне выражают почтение богу. В таком случае, и им самим нужно заняться пайзури. Лидер Святого Креста тут же возопил, что ему предлагается распространять зло, но Юлинас пояснил, что он заблуждается, если верует в одного бога, и признаваёт что пайзури может отвратить с пути истинного, ведь для тех кто верует в римских богов, это не является помехой для их пути. Почему они должны верить в этого всемогущего бога создавшего мир, если занимаясь пайзури они собьются с пути божьего? Римляне ведь не живут божьим путём? Ведь только боги следуют своим путём? Не слушая Юлинаса, лидер Святого Креста снова закричал, чтобы он умолк, и что пороки должны быть искоренены. Удивившись, что тот приказывает ему замолчать, Юлинас поинтересовался, что может тот просто испытывает проблему, что ему нечего больше ответить? Святой Крест огрызнулся в ответ, что проблема не у него а у Юлинаса. «Если ты считаешь пайзури пороком, это твоё дело. Ты можешь изгнать это из своего сердца. Но не надо принуждать к этому других. Почему ты пытаешься принудить к этому тех, кто верует в других богов?». Когда Святой Крест опять сослался на сворачивание с пути божьего, Юлинас терпеливо повторил ему, что это распространяется лишь на их последователей, а для верующих в римских богов, есть свои способы следования божьему пути. Святой Крест закричал в ответ, что сама идея отрицания единого бога, уже уводит с божьего пути. Улыбнувшись в ответ, Юлинас ответил, что поймёт он это лишь после смерти. Когда они предстанут перед господином Хадесом и госпожой Персефоной, и их мысли о одном боге, тут же испарятся. Лидер Святого Креста отказался его более слушать, требуя от Юлинаса умолкнуть и оставить этот мир. Спокойно выслушав его вопли, Юлинас ответил что тому не стоит об этом беспокоиться, поскольку он собирается вернуться в Дрониум, и затем обратно на небеса, где он снова займётся пайзури. Напоследок Юлинас попросил своего оппонента связаться с ним, после своей смерти, ему будет весьма занятно услышать о себе новое мнение. После этого Юлинас вернулся на свои носилки и продолжил путь.

Примерно в это же время, сенатор Зонбар в компании своего коллеги ужинал в особняке. Разговор зашёл о неожиданно появившемся боге, в которого Зонбар по прежнему отказывался верить, считая этого бога пайзури не более чем умелой подделкой. Услышав что он собирается на следующий же день отправиться в Дрониум, Зонбар усмехнулся, заявив что видимо тот неспроста так торопится, хочет уйти до того как сойдёт его призрачная кожа. Известия, что Инфериус и Матика вызвались сопровождать того до Дрониума, тоже вызвали у него подозрения, что таким образом они хотят спрятать свою фальшивку, и замести все следы. Зонбар решил, что пора ему разоблачить их обман, следуя за ними до Дрониума, и проследив как тот будет возвращаться в преисподнюю. В это же время император советовался с доверенным гвардейцем, как действовать дальше. Сам Экселлион не видел никакой опасности отпускать Инфериуса вместе с богом. Тот больше походил на монстра, и не привлекал к себе верующих. Доверенный гвардеец, ссылался на тот факт, что всё изменится после их появления в Гернии, особенно когда Инфериус в сопровождении бога войдёт в Дрониум. Экселлион сразу понял, что тот намекает на резкий прирост популярности самого Инфериуса, даже если тот бог и выглядит как монстр, жители Гернии по прежнему без ума от него. Немного подумав, Экселлион предложил в таком случае заставить Инфериуса остаться в столице. Вместо этого гвардеец предложил ему самому присоединиться к ним. Это необычное предложение весьма удивило Экселлиона, тем не менее у него не было особого желания сопровождать того бога, даже есть это и способствовало укрепления его собственного авторитета. «Если вы отпустите его одного, Инфериус укрепит своё влияние — пояснил гвардеец — Однако, если запретите Инфериусу быть сопровождающим...». Догадавшись что это чревато падением его собственной популярности и авторитета, Экселлион тяжело вздохнул, после чего поручил подготовить всё к завтрашнему отбытию.

На следующий день Юлинас верхом на коне снова появился на городской площади. Когда в прошлом он появлялся на улицах Дрониума, все почтительно приветствовали его, и назвали уважаемым богом Юлинасом. На этот раз его ожидания не оправдались. Едва завидев его, горожане громко кричали о змееголовом монстре. Даже попытки Юлинаса перекричать их, не увенчались успехом, скорее это отталкивало от него людей. Не задерживаясь более в городе, Юлинас отправился к въездной арке Селебриаса. На въезде в город к их группе присоединился Экселлион, объяснявший, что желает лично сопроводить его до Дрониума. Вместе с ним оказался ещё один сенатор, назвавшийся Зонбаром. Прочитав его мотивы, Юлинас выяснил что тот считает его фальшивкой, и подозревает что он нацепил на себя призрачную кожу. Экселлион судя по всему просто боялся роста популярности Инфериуса. Чтобы держать младшего брата в собственной тени, он и решил отправиться с ним. Несмотря на это, Юлинас был рад что его сопровождает так много людей. Помимо этого, вслед за ними увязалось и трио ассасинов, которые пообещали друг другу, что непременно доведут господина Юлинаса до Дрониума, после чего займутся пайзури. Юлинас тоже подумал о Дрониуме, и женщинах, что ожидают его возвращения, после этого он вспомнил про небеса, и Аджуру которая вероятно беспокоится за него. Ожидали его и Хадес с Персефоной, Атэна и Венера... По прежнему ли Медуза надеется на его победу в преисподней, даже не догадываясь, что он попал в мир людей?

В провинции Герния, у города Дрониум со стороны горы Утерус неожиданное поднялся густой чёрный дым. Удивлённая этим зрелищем, Пайя выбежала из храма, рядом столпились горожане и рабы, вовсю обсуждая столь необычное зрелище, и с тревогой вспоминая, как после недавнего извержения Пектуса, тысячи людей погибли в один миг. Это история была схожа с той, что случилась с Помпеями, когда черный дым спустился по горному склону, и поглотил весь город. Устрашенные этими событиями, люди встали на колени перед храмом, и начали молиться. Пайя думала про себя, могло ли это быть связано с какой нибудь грубостью по отношению к господину Юлинасу? Храм каждый день получает подношения, и пайзури весьма популярно в Дрониуме, поэтому сомнительно, что это мог быть гнев господина Юлинаса. От этих мыслей её отвлекли прибежавшие Дестра с Эскельдой. Они тоже был встревожены этим странным дымом исходившим с горы. Вслед за ними появились и Констанция с Зоэ, они совсем недавно приехали из Ригдиума. Хоть они тоже были встревожены чёрным дымом, Эскельда выразила надежду, что может это станет знаком возвращения господина Юлинаса. Констанция поддержала её, отметив что будет рада если это окажется правдой, и если они снова встретятся, она сделает ему множество пайзури. Другие женщины тоже поддержали её слова, даже Зоэ смущённо ответила, что сделает ему пайзури. Все, включая Пайю, тут же рассмеялись. В это же время в верхней Гернии, на северо-западной границе Рима возникла новая угроза. Расклад сил мазоку у границы грозил вскоре полностью перевернуться. Племя минотавров не могло нападать на Рим, из-за договора с Юлинасом, вместо них у границы появились орки. Эти варварские племена были уверены, что люди не ожидают их нападения, поэтому преимущество на их стороне. В эту же ночь орки на лодках пересекли бездонное болото, и на рассвете вышли на римский тракт. Едва они успели выйти на открытую местность, как тут же раздался свист стрел, и несколько пронзённых орков замертво рухнули на землю. Тут же им навстречу выдвинулись легионеры, за ними выстроились лучники. По приказу центуриона, тяжёлая пехота с гладиусами наперевес, устремилась на неприятеля. Однако, оказался и тот, кто не сдвинулся с места. Центурион тут же закричал на него, требуя следовать за остальными, но в ответ услышал, что Мессия запрещает ему убивать, даже если это мазоку. Этот ответ привёл центуриона в негодование, что ты несёшь, и ты ещё смеешь называться легионером! «Я не могу пойти против учения Мессии» — продолжал упорно твердить воин. «Твои товарищи отправились в бой! — вскричал центурион — Ты бросаешь своих товарищей!? Пусть твои товарищи погибают, из-за того что ты отказываешься идти!?». «В этом нет ничего хорошего! — закричал воин в ответ — Однако...я не могу убивать». Несмотря на все окрики, и угрозы убить на месте за неподчинение, воин ответил, что смирился со смертью, и после своей смерти он отправится к Мессии.

Следующее утро Аджура встретила на небесах. По прежнему не было никакой информации о Юлинасе, и Атэна сама отправилась на его поиски. Даже сейчас, вспоминая ту пощёчину грудями, Аджура была вне себя от негодования. За победу над Гермесом, та стерва была так надменна с ним, даже если она и считается богиней мудрости, то что она сделала с Юлинасом было просто ужасно. Аджура вспомнила своё обещание, сделать Юлинасу пайзури в случае победы, и понадеялась что вскоре он вернётся. Тем временем Атэна безрезультатно парила над миром людей, за прошедшую ночь не сохранилось никаких следов пребывания Юлинаса, и она гадала, откуда же стоит начать поиски. В то же время Атэна до сих пор гадала, как она могла умудриться сделать столь ужасающий удар грудями. В то время она была раздражена, когда Юлинас согласился принять её пощёчину грудями, его счастливое лицо выводило её из себя. Должно быть под влиянием этих эмоций она и заставила его улететь так далеко. Может быть у Харона в преисподней было бы больше шансов найти его, но проблема в том, что просить его о помощи бессмысленно. Харон был отстранён от своей должности на 6 месяцев, и даже если Юлинас согласно божественному закону превысит срок пребывания, он лишён возможности вернуть того обратно. В каструме 13 легиона царило необычайное оживление, после того как пришли новости о появлении господина Юлинаса, что снизошел неподалёку от Рима, и теперь по слухам направляется к Дрониуму. Обрадованные скорой встрече со своим богом, воины тут же решили, что посвятят это время начищению до блеска святыни в его честь. Легат Вирт тоже получил доклад примипила о приближении Юлинаса, отметив что воистину Фортуна благоволит им. Вместе с тем, не обошлось и без тревожных известий связанных со Святым Крестом. Они были наслышаны, что в других легионах новообращённые последователи Святого Креста отказываются вступать в бой, но никто и предположить не мог, что во время последней битвы с орками, это проявится и у них. Хоть они и смогли дать отпор оркам, но сам факт появления легионеров, отказывающихся сражаться, стал потрясением для Вирта. Если в легионе станет ещё больше обращённых в Святой Крест, это грозит большими неприятностями. В это же время новости о приближении Юлинаса достигли и Дрониума, на городских улицах царила суета, таберны наполнились посетителями, которые решили отметить эти новости за чашей вина и пайзури с меретрикс. Далмакис с членами городского совета собрались перед амфитеатром, обсуждая все предстоящие приготовления, и сетуя, что узнали об этом менее чем за неделю до ожидаемого прибытия господина Юлинаса. Далмакис отметил, что раз уж так угодно богу, им следует приложить все усилия, что подготовить всё за ограниченный срок. В храме Юлинаса Пайя с Дестрой и Эскельдой тоже обсуждали его прибытие. Всем им не терпелось снова увидеться с ним и наверстать упущенное, занявшись с ним пайзури. В это время лишь адепты Святого Креста неожиданно хранили мрачное молчание. Когда новости о Юлинасе достигли и Ригдиума, Констанция была вне себя от радости, для неё это было словно сном. Зоэ тоже была счастлива, она с нетерпением ожидала встречи с господином Юлинасом, надеясь про себя, что тот снова займётся с ней пайзури. Даже с наступлением ночи Зоэ так и не могла заснуть, и наконец решила погадать на камнях. Однако увидев выпавшие камни, она немного озадачилась. Кен - означал огонь, Хагар - неконтролируемую угрозу, Ису - лёд, Юлу - смерть и возрождение. Для жаждущих страсти, огонь был добрым знаком. Однако угроза Хагар и лёд Ису были нежелательны, что заставило Зоэ задуматься над смыслом их появления. Она так и не смогла прийти к однозначному выводу, главная проблема гадания в том, чтобы понять его истинный смысл.

Юлинас спешил как можно скорее вернуться в Дрониум. Ежедневно наблюдавший за ним Зонбар ещё сильнее укрепился во мнении, что эта спешка связана с ограниченным сроком действия призрачной кожи, поэтому тот и боится своего разоблачения. Несколько раз ему удавалась разглядеть лицо Юлинаса сквозь тёмную вуаль, и ничем особенным оно не отличалось от человеческого, разве что его ужасающие змеи заставляли в этом сомневаться. Зонбар не был уверен, что этот замаскированный человек мог оказаться богом, и что нелепей всего, богом пайзури. Каждый раз когда их отряд проезжал мимо ближайшего города, оттуда выходили любопытные мужчины и женщины. Увидев Юлинаса они тут же начинали спорить, действительно ли это он, или обыкновенный монстр, а может быть это и сама Медуза, но тогда почему перед ними мужчина? Слыша эти неуважительные споры, Зонбар испытывал облегчение, таким образом росли шансы, что и в Дрониуме того воспримут не как монстра, а лишь хитрую подделку. Экселлион тоже пристально наблюдал за Юлинасом, он каждый день ел с ними одну и ту же самую пищу, что и обычные люди. Его отличием было лишь ношение вуали, и змеиные волосы. Исчезло даже прежнее удивление, от обращения собственных гвардейцев в камень.Теперь он всё больше думал, что перед ним просто монстр, или даже человек под маской монстра. Но даже задавая себе эти неприятные вопросы, Экселлион пытался найти основания, по которым Юлинаса считают богом. Он помнил слова женщины по имени Констанция, что обстановка вокруг того, будет мягкой и умиротворяющей, что полностью отличается от простого смертного. Несмотря на это, Экселлион не испытывал желания признавать в нём бога, он был полностью убеждён, что подобная хрупкая атмосфера не может быть присуща богу. Хорошо зная о чём думают Зонбар и Экселлион, Инфериус мог лишь сокрушаться их неверию в Юлинаса. Он был уверен что виной тому змеиные волосы, без которых те не стали бы подозревать в Юлинасе фальшивку. Инфериус не злился на них, они не встречались ранее с Юлинасом, и не могли знать что его атмосфера, меч, одежда, остались прежними, и несмотря на змеиные волосы, сам он остался таким же как и раньше. На закате их группа достигла каструма 13 легиона. Это место вызвало у Юлинаса ностальгические воспоминания, когда он впервые появился здесь, все были враждебно настроены к нему, но покидал он это место будучи героем. Кроме того, именно здесь он смог встретиться с Аджурой. Перед вратами каструма выстроилось множество воинов, которые при его появлении принялись громко скандировать имя своего бога-покровителя. Когда Юлинас приблизился, приветственные крики неожиданно стихли, как только над его головой взвились и зашипели змеи. Взглянув на притихших воинов, Юлинас понял что для них он действительно больше похож на монстра. Заметив среди присутствующих легата Вирта, Юлинас поприветствовал старого знакомого, тот лишь потрясённо осведомился, неужели перед ним действительно господин Юлинас? Тот попытался отшутиться, что поменял стиль, но похоже ещё не все к этому привыкли. Инфериус тут же напустился на воинов, почему они не приветствуют господина Юлинаса, пусть даже тот и успел немного измениться за это время, разве так принято привечать собственного благодетеля? Несмотря на укоры Инфериуса, смущённые воины по прежнему молчали, и посреди этого мёртвой тишины, Юлинас вошел в каструм. Заметив его, остальные воины внутри вместе с примипилом тоже начали было приветствовать его, но и они тут же умолкли. Юлинас вошел в свои бывшие покои. Вирт снова осведомился, что стало причиной, столь неожиданной смены внешности, и Юлинас рассказал что просто поменялся местами с Медузой, чтобы вернуть ей чудесные волосы. Инфериус в свою очередь напустился на него, возмутившись столь неподобающему приветствию легионеров, словно они прибыли на похороны. Зонбар не упустил возможности с ехидством заявить, что судя по всему даже легионеры почувствовали, что им пытаются подсунуть подделку. «Почтенный Зонбар! — возмутился Инфериус — Вы по прежнему сомневаетесь! Зачем вы вообще с нами увязались!? Если с целью порочить господина Юлинаса, прошу вас немедленно возвращаться домой!» Матика тоже поддержал Инфериуса предупредив Зонбара, быть поосторожней со своими высказываниями. Не слушая их спор, Юлинас призвал остальных ложиться пораньше, ибо завтра они прибывают в Дрониум, и он наконец сможет вернуться обратно в преисподнюю. Зонбар снова ехидно отметил, что вероятно эта преисподняя находится в лесу, может там и лошадь припрятана, чтобы скрыться от остальных? Не обращая внимания на эти замечания, Юлинас лёг в свою постель. К этому времени Атэна смогла выяснить, что Юлинас находится в пределах Дрониума. Путь туда предстоял неблизкий, и она подумала, что не имеет смысла излишне напрягаться, когда ей уже известно конкретное место поиска. Атэна решила что лучше всего будет вернуться на небеса, и завтра же отправиться в Дрониум. Вот только она совсем забыла о течении времени в мире людей, и это "завтра" на небесах совершенно отличалось от "завтра" в мире людей, и последствия своего решения, ей лишь предстояло осознать.

С самого утра в Дрониуме царило необычайное оживление. Наконец то появились новости, что господин Юлинас уже прибыл в Гернию. Ожидалось, что в Дрониум он прибудет уже на этот, или следующий день. Членов городского совета больше взволновало известие, что вместе с господином Юлинасом, прибудет и сам император, которые никогда прежде не бывал в их городе. Далмакис велел им не теряться, на этот раз император выступал в роли сопровождающего господина Юлинаса, поэтому и приветствовать в первую очередь следует именно его. Члены городского совета были солидарны с ним, но при этом один из них вспомнил слухи, что господин Юлинас изменил свою внешность, и стал похож на монстра. Далмакис тоже был наслышан об этом, но отметил, что змеи на его голове, ничего не значит, и как бы он ни выглядел, господин Юлинас всегда останется самим собой, поэтому главная задача, подготовиться к его визиту, и поприветствовать его, невзирая на внешний облик. Пайя тоже с самого утра решила как следует прибраться в храме, и усердно начищала статую. Именно в это время она и услышала звук извержения. Выбежав из храма, она увидела как потемнело небо от чёрного дыма, что поднимался с ближайшей горы. Собравшиеся горожане тоже шумели, указывая на гору. Увидев сколько пепла принесло к храму, Пайя сокрушенно подумала, что придётся начинать всю уборку сначала. В это время активизировались адепты Святого Креста, которые тут же подняли крик о гневе господнем, что призывает не пускать дьявола, направляющегося в город. Услышав хулу на господина Юлинаса, горожане снова возмутились их нападкам на него, но адепты Святого Креста лишь продолжали грозить им карой. Зоэ с Констанцией тоже отправились в Дрониум верхом на лошади. Они застали извержение возле акведука, и Констанция пошутила, что даже гора взволнована от приближения господина Юлинаса.
Продолжение