Предыдущая часть
В то время как Арджан держал свой путь в Остасию, в империи Султана посол Эдельланда вручает правителю письмо от императора Люта I. По просьбе Самаркана I, великий визирь зачитывает это письмо вслух: «Для великого императора восточной империи Самаркана I, от тёмного владыки Люта I. Я последний Священный Мазоку. Мне до сих пор трудно в это поверить. Но на ум мне приходит лишь несколько связанных с этим причин. Я великий тёмный владыка. Поэтому почти 10 лет я не смог оплодотворить своих жён. Несомненно, поэтому я и являюсь тёмным владыкой. Вассалы часто критикуют меня и называют глупым, но это из-за того что я тёмный владыка. Среди женщин я предпочитаю наиболее грудастых. И здесь проявляется моя сущность тёмного владыки. Кстати, моя жена Шамсиэль - ангел. У неё есть крылья, и она любит летать в небе. Тем не менее, у всех женщин есть крылья. Когда они влюблены, они рядом, но если возненавидят, то взмахнут крыльями и самовольно улетят от мужчины. И у золота есть крылья. Один раз упустишь из рук, и оно тут же улетит. Но я считаю бесчестным пытаться получить преимущество над другим, пользуясь своими возможностями. Один раз сплохуешь, и станешь подобным глупому богу бедности. Заслуги императора должны быть очевидны. Он должен быть человеком, который заботится о мире в стране, и счастье людей более любого другого человека в стране. У вашей империи великая культура, великие знания, и великая вера. Это очень почитаемая и развитая империя. То же самое касается и народов. Человек наделён двумя глазами, поэтому обладает широким взглядом на мир. Ваша и моя империи - это два глаза этого мира. Для глаз нет смысла в конфликте. На прощание, моя загадка императору. Как можно лишить женщину крыльев? Я надеюсь вы её разгадаете». Когда Ибн Халмун закончил чтение письма, император разразился весёлым смехом. Он по достоинству оценил шутку Люта, которой тот закончил письмо. Самаркан I, ещё больше укрепился во мнении, что он полностью отличается от назойливого и жадного папы. После этого император поинтересовался у посла Роузбайна, какими словами Лют напутствовал его в дорогу? «В империи Султана будет множество красавиц, ты можешь заблудиться среди ароматов» — ответил посол. Это удивило Самаркана I, который не мог понять, почему Лют напротив не приказал ему, не заблудиться среди ароматов? «Мне было наказано заблудиться среди ароматов — пояснил Роузбайн — Поэтому я ежедневно прогуливался среди красоток, и постоянно качал головой в разные стороны, вероятно я достаточно сильно натренировал свою шею». И с этими словами Роузбайн энергично мотнул головой, заставив императора снова разразиться весёлым смехом. Утерев выступившие от смеха слёзы, Самаркан I сказал послу, что он подумает ещё немного о просьбе Люта, прежде чем принять решение. Роузбайн кивнул в ответ, и сказал что в таком случае продолжит блуждать среди ароматов. Эта шутка снова заставила императора рассмеяться, и на этот раз он решил не откладывать дело в долгий ящик, и сразу приказал великому визирю отправить Люту письмо с положительным ответом, на просьбу о защите паломников. Узнав, что Роузбайн по прежнему планирует находиться в его империи, Самаркан I поручает ему время от времени приходить во дворец и рассказывать истории о летающей жене Люта.
Спустя неделю Арджан прибывает в Царьград, где под видом просителей печенек, его встречает трио шпионов Люта. Уронив одно из подаренных печенек, Арджан наклоняется за ним, и шпионы наклонившись вслед за ним, быстро шепчут ему всю полученную информацию, о скором отбытии Орлова I в Бакачин, и высланных из столицы Ирине и Земнове, и предупреждают о рыскающих повсюду царских шпионах из гвардии священной опричнины. После ухода шпионов, Арджан для виду поворчал о праздно шатающихся типах, и вместе с личным гвардейцем направился в собор. Внутри находился иерей, в котором гвардеец Арджана сразу опознал соглядатая Орлова I. «Не поворачивайте голову — прошептал он Арджану, пока они направлялись к алтарю — Там стоит царский "соглядатай". Даже после своего разоблачения, этот "соглядатай" по прежнему служит в соборе». Подойдя к иерею у алтаря, Арджан заявил, что он прибыл из Эдельланда, и хотел бы помолиться перед визитом в царьградский дворец, пообещав при этом снова зайти в собор на следующий день. Когда Арджан добрался до царьградского дворца, вход во дворец ему преградили царские опричники. Поинтересовавшись с какой целью он прибыл к правителю, и узнав что Арджан прибыл с дипломатическим визитом из Эдельланда, опричники велели ему ждать, и направились с докладом во дворец. Арджан был возмущён до глубины души таким негостеприимным поведением, что важного посла крупнейшей империи заставляют ожидать у ворот дворца, а не в приёмной, как того требует общепринятый этикет. Узнав о прибытии Арджана, Орлов I велел тянуть время, вынудив посла уйти, а если и это не подействует, то передать ему, что царь занят делами и не может принять его. Спустя полчаса опричники возвращают из дворца, и сообщают Арджану о занятости царя, из-за чего он не может его принять. Разгневанный столь наглым и издевательским отношением Арджан сообщает, что не намерен больше это терпеть, и он возвращается домой, поручив опричникам самим передать его письмо с протестом от императора. Опричники в ответ заявляют, что их это дело не касается, и письмо должен передать сам Арджан, если он конечно действительно готов ждать встречи с царём, сколько потребуется, или он может поступать как сам того желает. Не желая больше продолжать этот бессмысленный спор, Арджан разворачивается и уходит прочь от дворца. Узнав об уходе разгневанного Арджана, Орлов I с Бурутиным насмехаются над ним, радуясь тому что показали всему Эдельланду, кто в Остасии хозяин. После этого Бурутин напоминает царю о скорой поездке в Бакачин, и Орлов I распоряжается передать послу, буде тот снова заявится, что примет его лишь после своего возвращения. На следующее утро царь в составе конного экипажа из двух опричников отправился в Бакачин. Спустя 2 часа к его дворцу снова прибывает Арджан. Царский опричник заявляет ему, что его правитель освободился сразу после ухода Арджана, и теперь он сможет увидеться с ним лишь после своей деловой командировки. «Будь твой царь порядочным человеком, он бы уже давно принял посла великой державы — возмутился в ответ Арджан — Если он даже на это не способен, значит он ничем не лучше атамана шайки бандитов». Услышав эти слова, опричник пригрозил ему, что за хулу на государя он не сможет гарантировать Арджану сохранность жизни. Арджан в долгу не остался, и в свою очередь заявил, что убийство посла приведёт к тому, что его император вторгнется в Остасию и предаст её огню и мечу вместе с царём. Опричник не стал продолжать этот спор и удалился, сообщив на прощанье что отныне Арджан будет считается в Остасии персоной нон грата. Добившись своей цели, Арджан направился в собор, чтобы через посредника передать Ирине послание от Люта. В соборе был лишь один иерей, который сообщил что в ближайшее время матриарх точно не вернётся в столицу, но если требуется передать послание, они могут на него положиться. Арджан с сомнением посмотрел на иерея, и поинтересовался можно ли ему доверять? Тот ответил, что он был доверенным лицом матриарха, при её поездке в Шенберг, после чего Арджан передал "соглядатаю" своё письмо. Покинув собор, Арджан снова натолкнулся на трио шпионов, которые начали клянчить печеньки. Доверенный гвардеец снова якобы случайно уронил печенья на землю, и Арджан с шпионами наклонились за ними для секретной передачи информации о отъезде царя в Бакачин, и затянувшейся командировке Ирины с Земновым. В это же время Бурутин вскрывал полученное от соглядатая письмо Арджана. Фактически в отсутствие царя у него не было таких полномочий, но он опасался, что если там указана важная информация, то время может быть упущено. Вскрытое письмо было написано императрицей Айсис, и к глубокому разочарованию Бурутина, не содержало в себе никакой полезной информации, кроме призывов о необходимости поддержания добрососедских отношений между их странами. Это заставило главного советника насторожиться, и привести к мысли, что возможно его соперники предусмотрели подобное развитие событий, и отправили посла в качестве приманки, чтобы скрыть он него свои настоящие действия. На западных границах Остасии, куда были отправлены Ирина и Земнов, было неспокойно. Вокруг постоянно вспыхивали очаги восстания отчаявшихся от непомерных налогов жителей, и потоки беженцев регулярно пересекали границу царства. Ирина выяснила, что все эти беженцы отправились в поисках лучшей жизни в соседнюю Западную Остасию. Разумеется видя вокруг подобную разруху и несправедливость, они с Земновым были крайне возмущены, но учитывая что их неотступно сопровождали царские опричники, они не могли открыто выразить собственное негодование. Спустя несколько дней они прибывают в город Кирилов, где к матриарху выстраивается очередь страждущих получить благословение. Один из солдат слабым голосом просит у Ирины благословения, рассказав о травмированном о бою горле, и когда Ирина подходит почти вплотную, он быстро шепчет ей послание от императрицы Айсис. В ту же ночь, Ирина с Земновым тайно покидают город, даже не подозревая, что трое опричников всё это время неотступно наблюдают за ними со стороны. Решив, что такими действиями оба фактически подтвердили свою измену, двое опричников отправляются на их задержание, наказав третьему доложить обо всём царю. Однако в это время появляется Шамсиэль, и поочерёдно ликвидирует всех троих. Услышав неподалёку голоса, Ирина с Земновым гонят коней к источнику шума, и с удивлением обнаруживают трупы преследовавших их опричников, и императрицу Шамсиэль. Ирина преклонила перед императрицей колено, и представила ей генерала Земнова, после чего Шамсиэль сообщила им, что избавилась от всех царских прихвостней следовавших за ними, и передала им запрос Люта, кого бы они хотели видеть к качестве своего нового правителя?
В это время, в Эдельланде Лют получает два письма. Первое письмо от правителя империи Султана: «Ты довольно весёлый император. Я собираюсь сообщить следующее. 1) Гарантируется защита жизни и имущества паломников Святого Креста, совершающих паломничество в священную землю Эдема. 2) Те кто посягнёт на жизнь и имущество вышеупомянутых будут сурово наказаны в соответствии с законодательством империи Султана. Тебе следует посетить один раз мою империю. Я с нетерпением буду ждать». Лют о облегчением вздохнул, и подумал, что его собеседник оказался гораздо лучше, чем он сам того ожидал. Узнав об успешных переговорах, Мотель пообещал немедленно уведомить от этом все церкви. Следующее письмо было написано их союзником, кардиналом Штайном: «Были приглашены переводчики с Остасийского языка. Нет никаких сомнений в прибытии царя Остасии». Это письмо укрепило мысли Люта о неизбежности столкновения с Бакачином и Остасией. Было понятно, что как только о решении Бакачина станет известно армии, солдаты тут же потребуют объявить Бакачину войну, а его жёны не упустят возможности спустить с папы шкуру, особенно Шамсиэль, которая проникнет ночью в папские покои и... В этот момент, в комнату впорхнула сама Шамсиэль, которая сообщила Люту о передаче его послания и ликвидации соглядатаев Орлова I. После этого Люту пришлось насытить суккуба, прежде чем она рассказала ему об ответе на свой запрос Ирине и Земнову. В скором времени в Бакачин прибывает важная делегация возглавляемая царём Орловым I. Пройдя мимо кардиналов, собравшихся в приёмном зале, царь направился к папе. Урсус I с широкой улыбкой поприветствовал долгожданного гостя, и объявил о готовности приступить к его помазанию. Орлов I приблизил к нему своё лицо, и шепотом поинтересовался, с каким именно титулом он будет помазан? «Верующий в Восточный Святой Крест, да будет помазан как царь. Верующий же в Святой Крест, да будет помазан как император». Помня о данных договорённостях, Орлов I напомнил папе, что как император, он желает возврата Западной Остасии в свои владения. В ответ на эту поддержку Урсус I напомнил о необходимости обеспечить переобращение Остасии в учение Святого Креста, и напомнил, что сама корона императора не является вечной, и может быть снята, если действия Орлова I не будут соответствовать интересам церкви Святого Креста. Царь снова подтвердил свою приверженность папе и учению Святого Креста, после чего Урсус I с торжествующей улыбкой обернулся к собравшимся кардиналам: «Все собравшиеся! — воскликнул он — Сегодня вы станете свидетелями божьей силы и славы! С сегодняшнего дня Остасия станет государством верующим в Святой Крест! Орлов I лично провозгласил это! Вот она божья благодать, истинная сила бога, и божья слава! Царь давший слово возглавить крестовый поход, и положивший начало переобращению, достоин быть императором! Теперь же узрите, как я короную Орлова I». По приёмному залу прокатился ропот опешивших от такого неожиданного заявления кардиналов. Особенно были возмущены кардиналы Сафир и Штайн из фракции сторонников Люта. Они тут же закричали, что недопустимо короновать второго императора, пока императором является Лют I, да и вообще кто может поручиться, что этот новоприбывший царь действительно намерен возглавить крестовый поход? В ответ на эти обвинения, Орлов I публично поклялся возглавить крестовый поход, и переобратить всю Остасию в учение Святого Креста. Это заявление не оставило равнодушным никого из кардиналов, которым было известно, что со времён Великого раскола за последние 1000 лет в Евродии не происходило ничего подобного. Орлов I продолжал увещевать кардиналов, обещая им сделать Остасию мостом в Евродию, и ссылаясь на то, что быть императором достоин быть лишь тот, у кого есть мужество возглавить крестовый поход, и начать переобращение. Кардинал Штайн прервал его пафосные речи, напомнив, что Орлов I известен всем как жестокий тиран, безжалостно убивающий собственных подданных, и может ли подобный палач вообще претендовать на роль императора? Сторонники папы вступили с ним в перепалку, и среди царящей суматохи, папа объявил о начале коронации. Кардиналы сцепились друг с другом, одни пытались не допустить неправомерной коронации, другие напротив поддерживали её, и не допускали своих соперников к папе. Орлов I в окружении защищающих его опричников преклонил перед папой колено, и Урсус I провёл над ним церемонию коронации в качестве нового императора, после чего возложил на его голову приготовленную корону. Увидев это вопиющее беззаконие, Штайн и Сафир пригрозили папе божьей карой, однако тот лишь усмехнулся в ответ, и объявил о праздновании в честь коронации нового императора, после чего пригласил Орлова I на собеседование в свои покои. Поздравив Орлова I с получением императорского титула, папа поинтересовался у него, когда он намерен начать крестовый поход? Орлов I заявил, что как только он вернётся в Остасию, первым же делом объявит о переобращении, и постарается как можно скорее начать набор войск для крестового похода. В свою очередь Орлов I напомнил папе, что надеется на его содействие в возврате Западной Остасии, на что Урсус I заверил его, что сообщит об этом в Эдельланд, и в то же время он дал понять Орлову I, что вопрос с Западной Остасией будет урегулирован лишь после возврата им святой земли. На следующий день из империи Эдельланд в Бакачин приходят известия, что империя Султана гарантировала защиту паломникам Святого Креста. По иронии судьбы, к этому времени церемония коронации Орлова I уже завершилась. Обсудив эту новость со своими сторонниками, Урсус I заявил что поскольку его требование о возврате святой земли не было выполнено, то и аннулировать коронацию Орлова I он не собирается. Кардинал Веритас выразил сомнение, что новоявленный император всерьёз решится начать крестовый поход. Папа лишь отмахнулся, сказав что даже если это и ложь, для него гораздо важнее сам факт переобращения Остасии, но если и это требование не будет выполнено, он тут же лишит Орлова I императорского титула.
Известия о коронации папой Орлова I в качестве нового императора быстро распространились по всей Евродии. Лют получил письмо от Штайна, где тот рассказал о публичной клятве Орлова I организовать крестовый поход, и заняться переобращением Остасии. Лют сразу же распорядился, уведомить Арджана о немедленном возвращении из Остасии. Шамсиэль вызвалась на роль посыльной, и приняв её предложение, Лют дополнительно сообщил ей тайные указания для трио шпионов. После этого последовали указания о подготовке к возможным военным действиях. Мотелю было поручено передислоцировать в Западную Остасию все военные подразделения из Вандербалта. Таким образом, в случае неожиданной войны с Остасией, силы Эдельланда будут готовы без промедления перейти границу, и вести дальнейшие военные действия уже на вражеской территории. Новости о коронации Орлова I императором, достигают и империи Султана. Самаркан I консультируется с великим визирем, вызовет ли насильственное переобращение в Остасии массовые беспорядки, и стоит ли воспользоваться этой возможностью для нападения на северного соседа? В итоге помня о западной империи Эдельланд, Самаркан I решил ограничиться лишь захватом южной частью Остасии, и приказал готовить армию, выжидая подходящий момент для вторжения. В Царьграде у всех на слуху были известия о коронации Орлова I в качестве императора. Узнав об этом, Арджан бесцельно прогуливался возле царьградского дворца, и обдумывал свои дальнейшие действия. По донесению трио шпионов, Ирина с Земновым уже возвращались в столицу, но из-за отсутствия дальнейших указаний, Арджан не был уверен, по прежнему ли он должен с ними связаться? За этими мыслями он и не заметил как наступила ночь, и он вернулся к собору. В этот момент его шепотом окликнула прибывшая от Люта Шамсиэль. Она велела ему тут же покинуть Остасию, не дожидаясь приезда самого Орлова I, который мог бы использовать его присутствие на собственном праздновании, как признание собственной легитимности в качестве императора. Арджан заверил Шамсиэль, что он покинет столицу в эту же ночь, после чего он направился в собор последний раз помолиться перед дорогой, а заодно и ложно сообщил соглядатаю Орлова I, что он явится и на следующий день. Усыпив бдительность возможных преследователей, Арджан поспешил покинуть город. Уладив дело с Арджаном, Шамсиэль отправилась на поиски трио шпионов, и обнаружив их, шёпотом сообщила шпионам о грозящей Ирине опасности, и распоряжении Люта об их дальнейших действиях. На следующий день Орлов I возвращается в Царьград. Приняв поздравления по поводу коронации от Бурутина, новоявленный император приказывает собрать в тронном зале всех придворных. Орлов I заявляет собравшимся, что отныне начинается новая славная эпохи в истории их империи, и с этого дня вся Остасия будешь веровать лишь в Святой Крест. Это неожиданное заявление вызвало недовольный ропот среди подданных, и Бурутин тут же пригрозил собравшимся, что недовольство императорским указом будет приравнено к измене, и будет караться смертной казнью. Заставив присутствующих смириться с его указом, Орлов I распорядился проинформировать о переобращении епископов и прочие церковные чины. Ближе к закату в столицу так же прибывают Ирина с Земновым, которые сразу же обратили внимание на гнетущее напряжение, царящее в городе. Войдя в собор, они с удивлением обнаружили, что за исключением подозрительного иерея, всё остальные священники отсутствовали. Иерей тут же рассказал им, что Орлов I издал указ о всеобщем переобращении в Святой Крест, и это вызвало массовое недовольство среди всех священников, которые отправились с протестом к царьградскому дворцу. Услышав эти слова Ирина пришла в ужас, догадавшись о том какая страшная участь ожидала её подчинённых. Она тут же потребовала вернуть всех священников обратно, но услышав что все они вероятно уже собрались перед дворцом, в отчаянии сама было бросились возвращать их. Земнов задержал Ирину за руку, и наклонившись к её уху тихо шепнул: «Здесь опасно находиться! Даже если ты отправишься к дворцу, чтобы переубедить священников, они уже обречены! Целью всего этого переобращения являешься лишь жизнь Ирины!». Ирина с красными от слёз глазами посмотрела на генерала: «Но они мои подчинённые!» — дрогнувшим голосом прошептала она. Земнов призвал её не жертвовать зря своей жизнью, и напомнил ей о словах его императорского Величества, который спросил их, кого они бы хотели видеть новым правителем. После этого Земнов велел ей разыскать императорского посла, и подыграть ему, чтобы не вызвать подозрений. Отпустив руку Ирины, Земнов тут же громко крикнул, что он не допустит восстания, и Ирина пусть первой отправляется к восставшим священникам, он присоединится к ней позднее. Выбежав из собора, Ирина наткнулась на двух шпионов Люта, которые попросили у неё благословение. Как только Ирина приблизилась к ним, один из них тут же шепнул ей, что они получили приказ от императора, тайно эвакуировать Ирину в Эдельланд. В первый миг Ирина остолбенела от неожиданности, но тут же взяв себя в руки, она одела выданную шпионами накидку, и тут же скрылась вместе с ними. Иерей шпионивший на Орлова I, и наблюдавший за этой сценой со стороны, тут же решил доложить обо всём во дворец. Однако в этот момент его пронзил со спины клинок третьего шпиона, обеспечивавшего прикрытие своих напарников, и избавившись от трупа, он поспешил присоединиться к беглецам. В это время перед закрытыми воротами царьградского дворца толпились священники, требовавшие отмены указа о переобращении. Когда Бурутин доложил об этом Орлову I, тот приказал без промедления убить всех собравшихся и матриарха, если она уже прибыла остановить свои подчинённых. Вскоре дворцовые ворота распахнулись, из них вышел вооружённый мечами отряд опричников, который тут же учинил массовую резню священников. Осмотрев трупы, и не обнаружив среди них матриарха, опричники бросились в собор. Не обнаружив там Ирины, они принялись выпытывать у оставшегося иерея её местонахождение, но тот твердил лишь то, что при нём озвучили сами Ирина с Земновым. После этого опричники отправились на поиски генерала, который вскоре был обнаружен неподалёку от дворца. От Земнова тут же потребовали признаться, где находится матриарх, но генерал возразил им, что сам хотел бы выяснить это, поскольку он приказал Ирине ожидать его возле дворца, но прибыв на место, он не обнаружил её даже среди трупов убитых священников. В ответ на предъявленные обвинения в пособничестве побегу матриарха, Земнов резонно возразил, что будь это правдой, он бы и сам воспользовался такой возможностью для побега. Не найдя что возразить на это, опричники доложили обо всём Бурутину, который в свою очередь рассказал Орлову I о побеге Ирины и задержании Земнова. Закончив свой доклад, Бурутин высказал предположение, что здесь не обошлось без вмешательства неожиданно пропавшего посла Эдельланда, и он собирается лично возглавить поисковую группу, чтобы не допустить вывоза матриарха в Эдельланд. И он тут же добавляет, что если же им не удастся вовремя задержать матриарха, то он лично отправится в Эдельланд и потребует вернуть Ирину, а заодно и повторит ранние притязания на Западную Остасию. Орлов I соглашается отпустить его, но предупреждает, что отправившись в Эдельланд, он не ручается за сохранность его жизни. В ответ на это Бурутин усмехается, и говорит что в случае своей смерти, его повелитель получит достаточный повод объявить Эдельланду войну. Что касается дальнейшей судьбы генерала Земнова, Бурутин советует не казнить его, а заключить в темницу, пока его военные навыки не потребуются в бою против Эдельланда или империи Султана.
Шпионам Люта удалось незаметно вывезти Ирину из столицы, после чего они со всех ног поскакали к границе Эдельланда. Через несколько дней они прибывают в приграничный город Богунец, возле которого отряд опричников проверял личности всех проезжающих. Судя по всему, Бурутин использовал почтового голубя, чтобы заранее предупредить о побеге матриарха, и необходимости задержать её при пересечении границы. Увидев подозрительных типов в плащах, один из опричников тут же потребовал от них снять свои капюшоны и показать ему свои лица. Ирина с ужасом подумала, что вот и наступил конец их путешествию, однако один из шпионов невозмутимо приблизился к опричнику и показал ему своё лицо. Мерзкий запах сразу заставил опричника отшатнуться, а его подошедший товарищ сразу же опознал в них трио придурков из столицы, называющих себя шпионами Эдельланда, и велел им проезжать дальше. После того как шпионы с Ириной благополучно миновали Богунец и вступили в Западную Остасию, в ту же ночь к границе прибывает и сам Бурутин. Он получил донесения от лазутчиков, что в Западную Остасию под предлогом военных учений, стягиваются значительные военные силы. В то же время, его больше волновала поимка Ирины, ради которой он отправил на границу свои лучшие подразделения опричников. Бурутин сразу же поинтересовался у проверяющих, кто в течение последних суток проезжал в Эдельланд? Опричники ответили ему, что за исключением одного лингобардского торговца, и трио в плащах, больше никого не было. Узнав, что проверяющие говорили лишь с одним из троицы, пока остальные молчали и скрывали свои лица, Бурутин взбесился, и заорал подчинённым, что они проворонили среди них скрывающуюся Ирину. Не слушая больше оправданий, Бурутин предупредил их о суровом наказании за допущенную халатность, после чего начал готовиться к своему официальному визиту в Эдельланд. Вскоре известия о стягивании военных сил в Западную Остасию достигают и Орлова I. Однако памятуя, что Эдельланд ещё никогда прежде не объявлял войну Остасии, он решает что это не более чем тактика запугивания, чтобы заставить его отказаться от императорского короны. Гораздо больше его злило то, что в сельской местности его указ о переобращении был проигнорирован местными священниками. Как несколько лет назад Орлов I видел в боярах своих врагов, так и теперь он видел священников своими врагами, которые отказывались следовать его воле. Он сразу приказал передать солдатам, убивать любого священника который посмеет оспаривать его приказ, а если не найдётся исполнителей, то пусть объявят, что убийца священника может забрать себе всё его имущество. В скором времени трио ассасинов вместе с Ириной прибывают в столицу Эдельланда. Лют хвалит своих подчинённых за отлично проделанную работу, а те рассказывают о тяготах жизни в Остасии, и как они скучали по родной кухне Эдельланда, пока им приходилось питаться одним борщом с пирожками. Переговорив с подчинёнными, Лют поприветствовал Ирину. Поблагодарив императора за оказанную помощь и спасение её от рук тирана, Ирина с тревогой спросила, что стало с её оставшимися подчинёнными? Шамсиэль с грустью рассказала ей, как стала свидетельницей страшной резни священников учинённой опричниками у царьградского дворца. Услышав это, Ирина всхлипнула, и прикрыв лицо руками на время замолчала. Немного успокоившись, она спросила, что стало с самим генералом Земновым? Лют сообщил ей что генерал был посажен в темницу, но маловероятно что его собираются казнить, учитывая что он может стать незаменимым козырем в случае неожиданной войны. Успокоив Ирину, и пообещав ей свою дальнейшую поддержку, Лют приказал разместить её гостевых покоях, после чего вернулся к обсуждению дальнейших действий. Ферзен сразу же заявил, что они больше не могут тянуть время, пока в Остасии убивают всё больше священников отказывающихся от переобращения, и этими волнениями несомненно может воспользоваться империя Султана. Мотель поддержал эту позицию, напомнив, что в Западной Остасии духовенство тоже крайне возмущено массовыми гонениями на своих единоверцев, и требуют вмешательства. Вместе с тем, крестьяне массово бегут в Западную Остасию, спасаясь от принудительного переобращения и высоких налогов, что тоже дестабилизирует общую обстановку. Выслушав их доводы, Лют кивнул и задумался. После всех бесчинств учинённых Орловым I, у него был достаточный повод, чтобы объявить ему войну, тем более по сообщению Ферзена, армия Вандербалта уже прибыла в Западную Остасию. Посмотрев на подчинённых, Лют объявил им, что он принял решение, после чего поинтересовался запланированными визитами на следующий день. Мотель сообщил о прибытии кардинала Штайна, который должен был доставить письмо от папы, а так же визите верного пса Орлова I, известного как Бурутин. К первой половине следующего дня прибывает кардинал Штайн. Учитывая их дружеские отношения Лют принимает его в императорских покоях. Поприветствовав Люта, Штайн сообщает о просьбе папы вернуть "императору" Западную Остасию. Лют в ответ велит передать Урсусу I, что он не горит желанием сотрудничать с ворами, и не имеет никаких проблем с правами на Западную Остасию, которая перешла к нему на основании условий заключённого мирного договора. Штайн пообещал передать эти слова папе, с сожалением отметив, что он весьма враждебно настроен к его императорского Величеству. Лют заверил его, что сам он, и жители его империи в свою очередь не менее враждебно настроены к самому папе, после чего предложил Штайну как следует отдохнуть у него, перед обратной дорогой. К вечеру того же дня в столицу прибывает Бурутин. Лют принимает его в тронном зале, и пытаясь вспомнить его имя, ошибочно называет его Фурутин. Бурутин возмущённо поправляет его, но когда Лют снова называет его Фурутиным, тот начинает негодовать: «Я Бурутин! У темного владыки проблемы со слухом?». Лют с удивлением посмотрел на Шамсиэль, и спросил правда ли у него проблемы со слухом? «У его Величества ослиные уши» — громко пропела Шамсиэль, а Лют наигранно притворился, что ничего не услышал. После этого Лют повернулся к мрачно молчащему Бурутину, и уже серьёзным тоном произнёс, что в любом случае его глаза достаточно хорошо видят, чтобы прочесть условия заключённого мирного договора. Когда Лют предложил Бурутину лично ознакомиться с текстом договора, тот заявил в ответ, что эти условия были навязаны им силой, и следовательно они не имеют юридической силы. Лют сурово посмотрел на своего оппонента: «Чья страна развязала войну против моей, и была разбита Глэдис?». Бурутин не стал отвечать на этот вопрос, заявив что бесчестно использовать подобный аргумент. Не желая более продолжать эти бессмысленные препирательства, Лют заявил что у него нет территориальных споров с Остасией, и поднялся с трона. Бурутин тут же обратился к нему с просьбой, выдать ему укрываемого злодея. Лют с удивлением посмотрел на него, и спросил, почему он просит передать ему самого себя? Не понимая о чём идёт речь, Бурутин растерянно посмотрел на Люта, и тот пояснил ему, что злодей спровоцировавший резню священников царьградского собора, стоит прямо перед ним. Бурутин тут же возразил, что это лишь лживые слухи распускаемые недоброжелателями, однако Лют ответил на это, что непосредственной свидетельницей учинённой бойни стала лично Шамсиэль. Услышав это, Бурутин со страхом посмотрел в сторону сердитых Айсис и Шамсиэль, и пробормотал оправдание о казни заговорщиков, задумавших убить его государя. Лют тут же заставил его умолкнуть, сообщив что по словам Шамсиэль, все убитые опричниками священники лишь протестовали против принудительного переобращения, и тем самым его царь показал всем свою истинную личину дьявола. «Я бы попросил, не оскорблять моего императора» — возмущённо закричал в ответ Бурутин, на что Лют твердо заявил, что никаким императором он не является. После этого Лют сообщил Бурутину, что у него есть заявление, которое он должен немедленно передать своему тирану: «Империя Эдельланд - это мост, защищающий мир и счастье народов в Евродии, церковь Святого Креста, и церковь Восточного Святого Креста. Ради защиты церкви Восточного Святого Креста и её священников, империя Эдельланд объявляет войну царству Остасия». Услышав это заявления, у Бурутина перехватило дух, и он стал бледным как смерть. Взяв себя в руки, он тут же заявил, что его император никакой не тиран, и ему прискорбно видеть, как тёмный владыка пытается подражать императору. Не слушая возмущённого посла, Лют продолжил своё заявление сообщив, что ради защиты священников Восточного Святого Креста и самих жителей Остасии, он изгонит тирана, и сам займёт престол царства. После этого Лют объявил о четырёх вещах, которые он собирается гарантировать жителям Остасии.
1) Самые низкие налоговые ставки как и по всем империи, они будут действовать с момента перехода территории под власть империи. Сам налог на пшеницу будет отменён.
2) На территории вступившей в состав империи признаётся полная свобода вероисповедания.
3) Все погибшие от рук тирана будут реабилитированы.
4) Любому человеку или городу сдавшему с боем или без боя, гарантируется три вышеуказанных вещи.
Сделав это грандиозное заявление, Лют объявил об окончании аудиенции и удалился. Взволнованный Бурутин позабыв о всех нормах этикета, закричал ему в спину о недопустимости тёмному владыки присваивать себе императорскую власть в Остасии. Разгневанные Мотель и Ферзен тут же обнажили мечи, и велели ему убираться домой, пока он не поплатился своей жизнью за оскорбление его императорского Величества. Бурутин попробовал было пригрозить им последствиями за его убийство, но Ферзен презрительно напомнил ему, что они уже в состоянии войны, и никакими последствиями их не запугать. Не найдя что ответить на это, Бурутин пробуравил Ферзена злобным взглядом и поспешил немедленно уйти. После этого Лют приказал Ферзену созвать солдат, и уведомить их о начале войны с Остасией. Мотелю было поручено отправить уведомительные письма Самаркану I и папе. В скором времени все солдаты собрались в тронном зале. Ферзен выступил перед ними с обличительной речью о злодействах тирана из Остасии, который объявил о принудительном переобращении, и убивает всех несогласных священников. Этот же тиран начал незаконно требовать от них возврата Западной Остасии, и в течение трёх недель отказывал отправленному послу в аудиенции. Услышав это, солдаты ответили возмущённым гулом. Подождав, пока солдаты успокоятся, Ферзен призвал их помнить о том, что эта война начата не из мести, а для свержения тирана, и защиты народа Остасии. Солдаты поддержали его одобрительными криками, после чего слово взял сам Лют. Поднявшись с трона, он обратился к собравшимся, напомнив что их империя является мостом Евродии, и на этот раз их целью является защита свободы вероисповедания Остасии. После этого Лют повторил 4 положения, которые будут немедленно действовать на освобождённой от тирана территории Остасии. Выслушав своего императора, солдаты снова поддержали его дружным криком. Вернувшись в свои покои, Лют приказал Мотелю подготовить элитные подразделения к немедленному выступлению из столицы. Айсис и Шамсиэль тут же решили сопровождать Люта на протяжении всей военной компании. В тот же вечер уведомительное письмо о начале войны было отправлено в империю Султана. Кардинал Штайн, который ещё не успел успел отбыть из столицы, тоже был уведомлен о начале войны с Остасией, и полностью поддержал это решение, выразив уверенность, что несомненно эта война его императорского Величества за защиту чести и достоинства церкви Святого Креста. На следующее утро Лют попрощался с отбывающим в Бакачин кардиналом Штайном, после чего он навестил Ирину, которая могла бы оказать ему важную услугу в одном деле. Удивившись неожиданному визиту императора, и уточнив цель визита, Ирина узнала, что от неё требуется подтверждающее письмо, которое будет гарантией выполнения Лютом данных жителям Остасии обещаний. Она с готовностью пишет для Люта гарантийное письмо, после чего Лют не в силах более сдерживать собственную страсть к выпирающей груди Ирины, соблазняет её. Следующий день был началом военной компании против тирана Остасии. Лют в полном воевом облачении покинул покои, наказав Мотелю и Неллис приглядеть за дворцом в его отсутствие. У ворот дворца выстроились ряды элитной имперской гвардии, а так же присутствовали матриарх и принц Арджан. Ирина приблизилась к появившемуся императору, чтобы благословить его на грядущую битву: «Праведность этой войны обозначена его Величеством. Это война за бога. Его Величество направляется на праведный бой. Да благословит вас бог, ваше Величество. И пусть ваша империя вернётся с победой и короной. И прошу вас, спасите Остасию». Кивнув Ирине, Лют вскочил на своего коня, и Ферзен тут же прокричал приказ о выступлении.
Кардинал Штайн вернулся в Бакачин в одно время с известиями о резне священников, устроенной Орловым I. Многие кардиналы были вне себя от возмущения, хоть они и считали церковь Восточного Святого Креста раскольнической, но они осознавали, что каждый из них по прежнему веровал в одного и тоже же бога. Сторонники папы пытались переубедить всех, что рано делать выводы, пока эти слухи окончательно не подтвердятся. Тогда слово взял вернувшийся кардинал Штайн, сообщивший всем, что непосредственной свидетельницей учинённой Орловым I резни была первая императрица Шамсиэль, и вынужденная пуститься в бегство матриарх Ирина. Это заявление ещё сильнее взбудоражило собравшихся кардиналов, которые тут же стали требовать встречи с папой, дабы принять решение по столь вопиюще безбожному поступку со стороны Орлова I. В это же время, сам папа в своих покоях, в компании преданных Веритаса и Бонума, читал полученное письмо от Люта: «Империя Эдельланд - это щит Евродии. Мост, который защищает мир и счастье народов Евродии и церкви Святого и Восточного Святого Креста. Жестокий тиран Орлов I из царства Остасия обратил свой меч против священников церкви Святого Креста и обагрил свой дворец их кровью. Орлов I более не является ни царём, ни императором. Отныне он тиран, враг божий, враг церкви Святого и Восточного Святого Креста, и враг Евродии, от которого необходимо избавить этот мир. Я провозглашаю, что ради бога, ради Евродии, ради церкви Святого и Восточного Святого Креста, я свергну тирана Остасии, и заняв престол верну мир, и наведу порядок в Остасии. Я гарантирую народу Остасии ту же налоговую ставку, что и для всей империи. Граждане Остасии более не будут обременены непосильными налогами. Они будут наслаждаться такой же жизнью, что и жители Западной Остасии. Если мы оставим Остасию в руках тирана, безопасность и мир в нашей империи будут поставлены под угрозу». Прочитав письмо, Бонум и Веритас разразились возмущёнными воплями и проклятиями в адрес Люта, и тут же обратились к папе с просьбой принять меры в отношении зазнавшегося дьявола, посмевшего посягнуть на законного императора. Урсус I хладнокровно выслушал их, и объявил Люта врагом божьим, а так же церкви Святого Креста, который будет немедленно отлучён от церкви. После этого он приказал написать письмо в Империю Султана с предостережением, что после захвата Остасии, они станут следующей целью Люта. После написания письма, Урсус I распорядился передать его гонцу, и сообщить остальным кардиналам о своём решении. После того как собравшиеся в приёмном зале кардиналы выслушали сообщение Бонума об отлучении Люта, фракция сторонников императора взорвалась бурей возмущения: «Что за глупости! — возопил Штайн — Это не имеет никакого отношения с отлучением по религиозным мотивам! Здесь только политическая подоплёка! Недопустимо отлучать по политическим мотивам». Кардинал Сафир поддержал его, заявив что его Святейшество похоже сам не ведает что творит, ибо всем им известно что именно Лют I является щитом Евродии, защищающем её от язычников. Веритас и Бонум тут же вступили с ними в перепалку, процитировав отрывок из письма Люта, будто якобы он из-за личной неприязни планирует убить Орлова I, и захватить его престол. Это вызвало негодование Сафира, который потребовал от них перестать манипулировать отрывками без контекста, и зачитал им полное содержание письма от Люта, таким образом дав понять другим кардиналом, что речь идёт о стабилизации Остасии, с целью не допустить вторжения со стороны империи Султана. Продолжая ожесточённый спор, фракция сторонников Люта в итоге объявляет папе бойкот, и заявляет, что их сторонники будут оставаться в приёмном зале до тех пор, пока папа не отменит своё решение об отлучении Люта I от церкви.
В один из приграничных городов Остасии пришли вести о наступлении армии Люта I, который дал клятву свергнуть тирана Орлова I, и освободить их от непосильного налогового бремени. Пока горожане обсуждали эти слухи, в небе появилась Шамсиэль, которая объявила потрясённым жителям, что как первая императрица империи Эдельланд, она принесла им письмо от Люта и матриарха, в котором записана декларация из 4 пунктов преференций для всех сдавшихся жителей. Зачитав все 4 пункта декларации, Шамсиэль бросила жителям официальное письмо, и полетела дальше. Открыв письмо и увидев в нем подписи Люта I и матриарха, горожане задумались. Это был приграничный городок, где почти не было стражи, и даже в случае сопротивления, взять его не составляло никакого труда. А учитывая все преференции, которые предложил им Эдельланд, все думали о добровольной сдаче. Однако из-за наличия в городе группы опричников Орлова I, горожане не решались высказать эту мысль вслух. Вскоре Шамсиэль добралась до первого крупнейшего в округе города - Кирилов. Как и ранее, Шамсиэль призвала горожан последовать примеру Западной Остасии, и добровольно примкнуть к их империи, после чего рассказала о декларации Люта, и оставив очередное письмо, полетела далее. К тому времени, как опричники бросились узнавать причину возникшего переполоха, Шамсиэль уже и след простыл. К тому времени запыхавшийся Бурутин уже вернулся в столицу, и со всех ног бросился в покои Орлова I. Увидев вернувшегося советника, Орлов I гневно потряс перед ним полученным ранее предупреждающим письмом о начале войны, и поинтересовался, каким образом тёмному владыке удалось обвести их вокруг пальца? Бурутин тут же бросился оправдывать это тем, что их коварный противник изначально планировал вторжение в их страну, прикрывая свои намерения военными учениями в Западной Остасии. Вместе с тем Бурутин признался, что несмотря на отправленное в Бакачин письмо о помощи, ответ от папы так и не пришёл. Рассказав Орлову I о декларации Люта, Бурутин намеренно утаил от него последний пункт о распространении всех преференций к добровольно сдавшимся лицам. После этого Орловым I были предложены ответные контрмеры, реабилитировать каждого, кто сохранит ему верность, а тот кто одолеет тёмного владыку получит боярский титул и пожизненное жалованье. Бурутин с готовностью поддержал это предложение, но добавил что в сложившихся обстоятельствам было бы неплохо решить вопрос с высокими налогами, чтобы не усугублять процесс переобращения. Услышав это, Орлов I выпучил на него глаза и грозно поинтересовался, уж не намекает ли он, снизить текущую налоговую ставку? Бурутин попытался переубедить его, что у них ещё будет возможность повысить налоги в будущем, но Орлов I был непреклонен: «Ты смеешь навязывать мне своё мнение! — сердито заорал он, и стукнул кулаком по столу — Я здесь император Остасии!». Когда армия Эдельланда пересекла границу Остасии и подошла к приграничному городу Богунец, им навстречу вышли послы, которые попросили о непосредственной встречи с императором Лютом I. Когда Лют вышел из военных рядов, и подтвердил им все пункты своей декларации заявленной в письме, посланники тут же объявили о сдаче города. Приняв их капитуляцию, и отправив послов обратно в город, Лют распорядился донести до каждого солдата его строгий наказ, не учинять в городе разбоя, не бесчестить местных женщин, и не убивать детей. Ферзен передал солдатам этот строгий наказ, пригрозив лично зарубить каждого, кто посмеет его ослушаться. После этого Лют вступил в город, где принял капитуляцию и присягу на верность от местной знати. Всем беглым крестьянам была обещана общеимперская налоговая ставка, если они в течение месяца вернутся на прежнее место жительства. На следующий день армия Эдельланда снялась с лагеря, и продолжила свой путь к Царьграду. Все приграничные города на их пути по прежнему сдавались без боя, как только Лют подтверждал отправленным послам все преференции в заявленной декларации. Спустя несколько дней она подошли к городу Кирилов. Ранее, после получения письма от Шамсиэль и возникших в городе волнений, сюда были срочно переброшены дополнительные подразделения опричников, которые сожгли письмо Люта и матриарха, и пригрозили казнить каждого, кто выскажется за сдачу города. Сами горожане со страхом наблюдали за приближением армии Эдельланда, все они были готовы к добровольной сдаче, однако из-за страха перед опричниками Орлова I они не могли отправить к Люту собственных послов. В это же время новости о массовой капитуляции приграничных городов достигают и Царьграда. Орлов I в бешенстве орёт на Бурутина, приказав казнить каждого из солдат, который будет заподозрен в измене. Между тем Бурутин склоняет его к коварному плану, воспользоваться массовым дезертирством, и под видом перебежчиков отправить в лагерь Люта своих убийц.
В империи Султана Самаркан I получает два письма от Урсуса I и Люта I. Сперва он читает письмо от папы, который рассказывает ему о вторжении Эдельланда в Остасию, и о том, что его империя будет следующей целью Люта. После этого он знакомится с письмом самого Люта, где он излагает мотивы побудившие его вторгнуться в Остасию, и свергнуть тирана устроившего резню священников, недовольных принудительным перееобращением, а так же спасти жителей Остасии от непосильного налогового бремени, из-за которого они массово бегут из родных мест в его империю. Отложив письма, Самаркан I обсудил с великим визирем возможность начала наступательных действий на Южную Остасию. По прежнему сомневаясь, успеют ли они вовремя отхватить свой кусок от Остасии, Самаркан I приказывает призвать Роузбайна. «Твой император оказался предателем — упрекнул Самаркан I вошедшего посла — Он пишет, что собирается аннексировать Остасию. Папа же пишет, что это подготовка для вторжения в мою империю». Роузбайн немедленно опроверг эти доводы, сообщив что его императорскому Величеству лучше всех известно, что Лют I прагматичный и рациональный человек, который в силу своего характера просто не способен на столь безрассудные действия, вроде прямого нападения на сильнейшую сухопутную армию империи Султана. Логичные доводы Роузбайна слегка успокоили встревоженное сердце императора, и чтобы придать своим словам больший вес, Роузбайн предлагает получить подтверждение напрямую от более высокопоставленной особы. В Бакачине фракция сторонников Люта по прежнему не покидала приёмный зал, а её лидеры регулярно выступали перед собравшимися, требуя от папы отменить незаконное отлучение Люта от церкви. Убедившись, что протестующие готовы идти до конца, Веритас и Бонум докладывают папе о возникшей проблеме, и он решает жёстко разогнать протестующих, используя для этого местную гвардию. Все убийцы отправленные Бурутиным под видом перебежчиков в лагерь Люта были убиты. Сам Орлов I рвал и метал от получаемых известий о неумолимом продвижении армии Эдельланда. Как только войска Остасии выходили на поле боя, при приближении вражеской армии его солдаты один за другим разбегались из военных рядов. В городе Бусков был размещён гарнизон из 2000 солдат, а на следующее утро в нём недосчиталось около 500 человек. После этого он приказал установить ночные дозоры, но после этого и они сбежали вместе с остальными. Все беглецы отправились к армии Эдельланда. В Невгороде из 4000 солдат гарнизона, из-за массовых побегов в день битвы осталось лишь 1500 человек. Вражеский суккуб сообщил своей армии о позициях его армии, после чего они потеряли всякое тактическое преимущество. Увидев это, остальные солдаты тоже побросали оружие и переметнулись к врагу. Осталась лишь гвардия опричников, которая отступила в крепость, но Лют I использовал на них силу Священного Мазоку и все опричники погибли. После гибели всех опричников Невгород поднял белый флаг, и приняв капитуляцию, Лют гарантировал всем горожанам преференции из заявленной декларации. Вражеская армия следовала по прямому курсу на восток, и не было никакой возможности задержать их с севера или юга, поскольку прослышав о сдаче очередного города, знать из соседних городов сама отправлялась к Люту, и заявляла о сдаче. Таким образом в ближайшее время армия Эдельланда должна была выйти к городу Кирилов, после которого был город Вариги, и затем на их пути был и сам Царьград. Неожиданно Орлов I вспомнил про замаскированных под перебежчиков убийц Бурутина, узнав что они провалили своё задание, он злобно выругался. Больше всего Орлов I был зол именно на себя, как глупо было с его стороны игнорировать факт стягивания военных сил противника в Западную Остасию. Он был полностью убеждён, что лишь из-за того что он император коронованный папой, тёмный владыка не осмелится вторгнуться в его земли. А ведь ему было хорошо известно, что его враг неспроста спас матриарха, чтобы иметь веский повод обвинить его в тирании, убийстве духовенства, и непомерных налогах, тем самым выставляя себя освободителем Остасии, который свергнет тирана и облегчит жизнь простым людям. Бурутин сообщил, что у них нет иного выхода, кроме как взять противника измором, и дать ему бой, до того как он возьмёт Вариги. Орлов I огрызнулся, что и сам это понимает, вот только у него сейчас нет надёжного генерала, который бы мог возглавить войско. В итоге, Бурутину удаётся переубедить Орлова I, что у них нет иного выбора, кроме как доверить свою армию заключённому в темнице генералу Земнову. После освобождения генерала из темницы, Орлов I поручает ему возглавить армию, и убить в бою тёмного владыку, предупредив что в случае предательства, его месть будет страшна. Дав слово выполнить волю государя, Земнов покидает царьградский дворец в сопровождении группы опричников Бурутина, которым было поручено немедленно убить генерала, в случае подозрений на измену. Жители Кирилова регулярно получали известию о жизни в городах принявших власть Эдельланда. Город Богунец оказавшийся в числе первых, уже не страдал от оттока населения и непомерных налогов, был введён временный запрет на продажу зерна приезжим купцам, чтобы обеспечить необходимый запас для местных пекарен. После этого в городе полностью исчезла искусственная проблема дефицита хлеба, и многие беглые крестьяне вернулись в родные места. В то же время гвардия опричников продолжала укреплять гарнизон Кирилова, который насчитывал около 4000 солдат, при этом основную массу из них составляли обычные земледельцы, не имеющие ни малейшего военного опыта. Неудивительно, что при совпадении всех этих факторов, сдачу города тайно поддерживали все слои населения, кроме опричников, которые надеялись на скорый приход армии генерала Земнова. Шамсиэль регулярно тайно проникала в город, чтобы изучить местные настроения, и быстро смекнула, что кроме самих опричников, более нет никаких препятствий для добровольной сдачи города. В то же время Земнов вёл наспех собранное войско навстречу вражеской армии. Согласно приказу Орлова I вся местная знать на его пути, была обязана прислать ему своих солдат. Но при этом, хоть ему и удалось собрать в дороге армию из 6000 человек, выло очевидно, что никто из них не горит желанием проливать свою кровь за тирана, который не только душит их тяжкими налогами, но и под угрозой смертной казни принуждает сменить веру. Земнов тут же вспомнил, как один из дворян откровенно сказал ему, что выделит солдат как того требует государь, но пускай он не ждёт, что они станут сражаться вместе с ним в бою. В это время размышления Земнова прервала неожиданно появившаяся Шамсиэль. Поприветствовав первую императрицу, Земнов поблагодарил её за спасение Ирины, после чего тайно посвятил её в свои планы, относительно предстоящей битвы...
Продолжение