Предыдущая часть
На следующее утро Шамсиэль поведала Люту о своём тайном разговоре с Земновым, и настроениях в осаждённом Кирилове. Просчитав все варианты, Лют решает действовать наиболее радикальным образом, и несмотря на все предостережения Ферзена приказывает построить войска. После чего он садится на коня, и ведёт войска прямо к городским воротам. На стенах города уже выстроились ряды лучников, а у закрытых городских ворот его ожидал отряд опричников. Едва Лют успел к ним приблизиться, и предложить добровольную сдачу, как опричники скомандовали атаку, и с городских стен Люта осыпал дождь стрел. Вытянув руки перед собой, он заставил стрелы замереть и упасть на землю, после чего опричники скомандовали очередной залп, который ожидала та же участь. Глядя на это, солдаты из Вандербалта за спиной Люта подвергли противника осмеянию, и начали славить непобедимость своего императора. Увидев безрезультатность атаки дальнего боя, один из опричников тут же потребовал у Люта оставить в стороне своё ведьмовство, и вступить с ним в честный бой на мечах. Лют невозмутимо принял его вызов и приблизился, однако в этот момент, все опричники неожиданно выхватили мечи и набросились на него. Лют снова вытянул перед собой руки, и вырвавшийся луч обратил всех напавших опричников в горстку пепла. Повторив оцепеневшим лучникам своё предложение о добровольной сдаче города, Лют спокойно вернулся к своим войскам. К вечеру из города прибыл посланник, оказавшийся одним из опричников, который твёрдо заявил, что они не намерены уступать им город, и они до самой смерти намерены защищать его ворота. Услышав это, Лют усмехнулся и сообщил, что в таком случае им недолго осталось ждать. И отхлебнув вина, он направил обе руки на городские ворота, после чего последовал мощный залп, и городские ворота разнесло в мелкие щепки. Лют повернулся к шокированному послу, и поинтересовался не передумал ли он, но тот лишь с испуганным воплем со всех ног бросился обратно в город. После того как Лют снёс ворота, в городе возникло сильное волнение, и спустя некоторое время, оттуда показался один из солдат, попросивший о переговорах. Дав добро на переговоры, Лют принял послов. Местный священник и солдат гарнизона попросили подтвердить, что в случае сдачи, жители города могут рассчитывать на заявленные Лютом преференции. После того как Лют подтвердил свои слова, священник объявил ему о добровольной сдаче Кирилова, попросив не сердиться на мирных горожан, и возложив всю ответственности на опричников Орлова I. Лют принял их капитуляцию, заверил, что не собирается наказывать никого из сдавшихся, и велел отправляться в город и возвращаться к мирной жизни. После того как известие о сдаче Кирилова достигло армии Земнова, его солдаты совсем упали духом. Среди них открыто ходили истории о покровительстве Люта местным священникам, который были благодарны ему за отмену принудительного переобращения, и называли своим ангелом-хранителем. Жителям аннексированных территорий было не на что жаловаться, армия Эдельланда была предельно дисциплинирована, и не промышляла разбоем или изнасилованием женщин. Неудивительно, что всё новые города без всякого сопротивления принимали власть Эдельланда. Близился скорый бой с этим непобедимым противником, который предположительно состоится неподалёку от Вариги. В Бакачине обстановка тоже была накалена до предела. Изгнанные из приёмного зала по приказу папы, возмущённые кардиналы обвинили его в тирании, и стали требовать созыва конклава. В Царьграде же после известий об отпадении Кирилова, обстановка полностью изменилась. Никто из горожан более не сомневался, что Лют I станет их новым государем, и даже опричники Орлова I более не внушали им прежнего страха. В военном лагере Орлова царили такие же настроения, и солдаты не таясь обсуждали между собой, почему они вообще должны проливать кровь за своего угнетателя, в то время как их противник дарует сдавшимся щедрые привилегии и свободу вероисповедания. За одним из таких разговоров нескольких солдат застали опричники Орлова I, приставленные к Земнову. Услышав хулу на своего государя, опричники тут же обвинили их в измене, и обнажили мечи, намереваясь на месте вынести им смертный приговор. Однако прежде чем опричники успели обрушить свои мечи на солдат, их тут же зарубил наблюдавший за ними генерал Земнов. После этого Земнов рассказал своим потрясённым подчинённым, что он более не собирается служить тирану, который отправил их на войну не ради страны и блага людей, а лишь ради удержания собственной власти. Услышав что Земнов собирается объединиться с армией Эдельланда ради свержения Орлова I, солдаты с готовностью подтвердили своё желание и далее следовать за ним. На следующий день армия Эдельланда вступила на луга Вариги. Теперь от вражеской столицы их отделала лишь армия генерала Земнова. Разбив лагерь, Лют отправился проводить плановый осмотр войск, во время которого вернувшаяся с разведки Шамсиэль доложила ему о приближении двух послов от вражеского войска. К вечеру послы приблизились к их лагерю, и крикнули, что генерал Земнов запрашивает переговоры с главнокомандующим армии. Договорившись с Ферзеном о времени, послы вернулись в свой лагерь. Таким образом было решено провести встречу с Земновым к 9 часам утра следующего дня. В назначенное время, Земнов в сопровождении двух солдат прибыл к военному лагерю Люта. Поприветствовав друг друга, Земнов обратился к Люту с единственным вопросом, что подвигло его начать войну ради спасения Остасии? Посмотрев на серьёзного генерала, Лют перевёл взгляд на подчинённых за его спиной, и понял что этот вопрос был задан исключительно из-за них: «Первая причина - это императрица Айсис — ответил он — Айсис является уроженкой Остасии, и её сильно беспокоит бедственное положение своей бывшей родины. Я не мог оставить без внимания, когда они просила меня оказать помощь Остасии. Вторая причина - посягательство на религию. Я решил объявить Орлову I войну из-за резни священников, и попыток убийства матриарха. Третья причина - забота о национальной обороне. Переобращение грозило привести Остасию к гражданской войне. Как только в Остасии вспыхнет огонь гражданской войны, империя Султана тут же нападёт. Остасия сразу же окажется в оккупации. Хуже всего, если оккупантом окажется империя Султана. Если бы это случилось, Эдельланд имел бы с империей Султана общие сухопутные границы. Чтобы устранить опасность национальной обороне, наиболее предпочтительно заранее устранить Орлова I». На вопрос Земнова о возможности убийства Орлова I профессиональными убийцами, Лют возразил, что для Остасии это ничего не изменит, так как на престол сразу же взойдёт новый Орлов, что даст лишь отсрочку для новой гражданской войны. После этого Земнов поинтересовался, что будет, если они всё решатся сойтись армиями в бою? Подчинённые за его спиной затаили дыхание, и Лют хладнокровно объяснил, что в случае победы Земнова, он станет национальным героем, и спустя 2-3 года будет убит своим повелителем как угроза престолу. В случае же победы армии Эдельланда, для Остасии ничего не изменится, разве что она потеряет самого выдающегося полководца, который верой и правдой защищал её от внешних угроз, и тогда придётся искать ему замену среди солдат армии Эдельланда. Выслушав Люта, Земнов объявил, что видит перед собой достойного правителя их страны, которому ему не стыдно присягнуть на верность, и потому он объявляет о сдаче своей армии, и совместном военном походе против тирана Орлова I. Они тут же скрепили свои намерения дружеские рукопожатием, и Лют заверил Земнова, что Остасия не растворится в его империи, и сохранит статус суверенного царства.
Новости о сдаче армии Земнова тут же облетели всю Остасию. Даже в Кирилове более не оставалось людей, опасавшихся что Орлов I сможет вернуть их под свою власть. Письмо от Ирины, доставленное в царьградский собор, тоже свидетельствовало о скором падении власти Орлова I, и приходе защитника родной веры в лице императора Люта I. Озверевший от предательства Земнова, Орлов I тут же потребовал от Бурутина казнить весь его род. Однако вскоре выяснилось, что незадолго до этого Земнов связался со своей семьёй, и все они сбежали на контролируемую Эдельландом территорию. Переход Земнова на сторону Эдельланда произвёл эффект разорвавшейся бомбы среди знати. Если многие из них ранее подчинялись Орлову I лишь из страха, то теперь они массово присягали на верность Люту. Чтобы удержать массовое бегство из столицы, на всех путях были расставлены патрули опричников, но и это не возымело никакого эффекта, поскольку все дворяне в округе уже перешли на сторону Люта, и не желали с ними сотрудничать. Чтобы остановить продвижение вражеской армии, Орлов I приказал бросить в бой все боеспособные отряды опричников, однако битва ожидаемо закончилась их полным разгромом, едва успев начаться. В последней отчаянной попытке сохранить за собой хоть крохи власти, Орлов I принимает предложение Бурутина, и отправляет Люту срочное письмо с просьбой о перемирии. Однако полученный ответ о неотвратимой казни тирана, лишил его всяких надежд на мирный исход. Все возможные средства были использованы, теперь ничто не мешало армии Эдельланда захватить столицу, и казнить Орлова I. Видя их безнадёжное положение, Бурутин предлагает ему покинуть столицу, и на лодке отправиться к северным рубежам, где они под видом монахов смогут получить убежище в местном монастыре. В ту же ночь шестеро монахов выбежали из царьградского дворца, и вскочив на коней, помчались прочь из города. Их путь пролегал мимо собора, где их остановил патруль опричников, которые поинтересовались, что за неожиданное дело у монахов возникло посреди ночи? Рассерженный Бурутин сдернул с себя капюшон, и приказал им не задерживать их, поскольку у них важное дело. Однако один из опричников лишь рассмеялся в ответ, и заявил ему, что им больше некуда бежать, разве что напрямую в ад. И с этими словами он сдёрнул с себя балахон, и перед опешившим Бурутиным предстал сам маршал Ферзен. Следом за ним раскрыли себя и Земнов с Айсис, а в небе неожиданно показалась Шамсиэль. Бурутин злобно посмотрел на последнего опричника, невозмутимо стоявшего перед ним: «Мерзавец, ты предал меня, хотя состоишь в свящённой гвардии» — прошипел он ему в лицо. Опричник невозмутимо посмотрел на него: «Я не предавал тебя — спокойно ответил он. Ты ведь получил ответ за это время. Что казнь тирана неотвратима». Услышав эти слова Бурутин заледенел от ужаса, осознав личность оппонента, а тот сдёрнул с себя балахон, под которым оказался император Эдельланда. Поприветствовав деморализованного Бурутина, Лют перевёл взгляд на остальных монахов в капюшонах, и попросил последовать своему примеру, и раскрыть свою личность. Все монахи тут же сбросили свои робы, и перед ними оказался Орлов I с доверенными опричниками. Он тут же заявил, что не собирается сдаваться, имея на своей стороне численное преимущество. В ответ на эти слова Лют направил руки на его телохранителей, и одним залпом обратил их в пепел. После этого Лют подал сигнал, и из засады на Орлова I с Бурутиным набросились солдаты Эдельланда. Ферзен тут же скомандовал брать их только живьём, а озверевший Орлов I выхватив меч тут же принялся отбиваться от нападавших. Ферзену при поддержке Земнова вскоре удаётся повергнуть Орлова I. Увидев, раненного государя, Бурутин бросился было к нему на подмогу, однако на его пути встала Айсис, которая одним ударом обезоружила, и велела солдатам его связать. Пленные были доставлены в военный лагерь за городом, и на следующее утро, их привезли на городскую площадь перед царьградским дворцом. Весь город собрался, чтобы своими глаза увидеть казнь тирана, и среди собравшихся было немало священников. Генерал Земнов обратился к собравшимся с торжественной речью, сообщив что усилиями императора Эдельланда Люта I, они наконец избавились от гнёта тирана, и Остасия возвращается к мирной жизни. После этого были перечислены все преференции обещанные им Лютом, и под конец солдаты Остасии вывели на плаху двух пленных. Земнов обратился к ним, давая возможность сказать последнее слово. С ненавистью глядя на него, Бурутин процедил, что он своими руками уничтожил Остасию. Орлов I лишь мрачно промолчал. Как только палачи отрубили им головы, народ возликовал падению тирана, и приходу к власти величайшего императора современности. Выслушав поздравления толпы в свою честь, Лют направился во дворец. После осмотра царских покоев предыдущего владельца, он отправился в тронный зал, где его ожидали собравшиеся солдаты Остасии. Лют выступил перед ними с торжественной речью, объявив об окончании тирании, снижении налогов, и свободе веры. Было объявлено, что Остасия сохранит свой суверенный статус в составе империи, и Лют призвал присутствующих оказать ему поддержку и сотрудничество ради мира и процветания империи и Остасии. Солдаты встретили его речь громкими криками одобрения и поддержки. После этого Лют направился в царьградский собор, возле которого его ожидали собравшиеся священники. Выслушав благодарности за отмену принудительного переобращения, Лют в составе своей делегации отправился на совместную молитву, к которой к его удивлению даже Шамсиэль попыталась приобщиться. По окончанию молитвы, Лют вспомнил про обещанное письмо, которое он так и не отправил в империю Султана. Шамсиэль тут же вызвалась выступить в роли срочного посла, и забрав письмо тут же улетела. На следующий день Лют начал решать вопросы местного значения. Генерал Земнов был назначен губернатором всей Остасии, а для ведения двойной бухгалтерии из Эдельланда был отправлен специальный писец. Увидев местный журнал ведения учёта, он схватился за голову, предстояло много работы чтобы подогнать местную, устаревшую систему ведения учёта под общеимперские стандарты. После этого большую часть дня Лют провёл в тронном зале, принимая поздравления и клятвы в верности от прибывших бояр. Закончив приём, Лют отправился осматривать город, после чего помолившись в соборе он отправился спать. Шамсиэль не утерпела, и первым делом отправилась в Эдельланд, где сообщила Мотелю и Ирине о казни тирана, и переходе Остасии под покровительство их империи. Услышав эти новости, обрадованная Ирина сразу же бросилась в свои покои собирать вещи, и желая как можно скорее вернуться на родину. Мотель поинтересовался у Неллис, не вызовет ли коронация Люта правителем Остасии главой церкви Восточного Святого Креста, отказ в её признании со стороны папы, пусть даже он и успел отлучить его от церкви. Неллис пояснила, что в силу того, что папская юрисдикция не распространяется на страны исповедующие Восточный Святой Крест, подобное непризнание коронации не будет иметь под собой никаких правовых оснований, хотя ничто не мешает папе воспользоваться этой ситуацией, чтобы заявить очередной протест. В это время Шамсиэль вдруг вспомнила о доверенном ей письме, и поспешно попрощавшись тут же улетела. До Бакачина тоже дошли новости из Остасии. Теперь фракция сторонников Люта и созыва конклава составляла 2/3 от общего числа кардиналов. Штайн и Сафир тут же заявили перед своими сторонниками что после свержения тирана, и спасения церкви Восточного Святого Креста, они должны добиваться от папы исправления своей ошибки, и отменить решение об отлучении императора Люта I от церкви. Папа закрылся в своих покоях вместе с Веритасом и Бонумом, и они решали, как им реагировать на казнь Орлова I и аннексию Остасии, в то время как её жители полностью одобряли власть нового императора. Выслушав наиболее радикально настроенного Бонума, папа решил что стоит дать Люту последний шанс, и тем самым заслужить возможность вернуться в лоно церкви Святого Креста. Таким образом, для это цели было решено отправить в Остасию двух кардиналов.
В империи Султана Самаркан I молча развернул полученное письмо от Люта: «Великому императору от тёмного владыки запада. Хочу сообщить вам, что теперь мы объединили Остасию и я занял её престол. Как и планировалось, были снижены налоги, и отменён налог на пшеницу. Мы сразу же объявили свободу вероисповедания, и реабилитировали всех, кто подвергся репрессиям со стороны тирана. На этом моя миссия выполнена. Как только Остасия восстановится, она начнёт процветать. Мы обещаем не размещать свои военные силы в Остасии, если ваша армия не будет введена на её территорию. Желаем мира и процветания императору и вашей империи». Прочитав письмо Самаркан I поинтересовался у Роузбана, действительно ли прибывшая Шамсиэль является первой императрицей Эдельланда? Едва посол успел подтвердить это, как вмешалась сама Шамсиэль, возмущённо заявившая, что она самая благородная из императриц во всём мире. Император с изумлением посмотрел на крылья за её спиной, и поинтересовался, служат ли они лишь украшением? Шамсиэль снова возмутилась, заявив что они настоящие, и по просьбе Роузбана тут же взлетела и запорхала по комнате. Самаркан I с изумлением наблюдал за её полётом, и словно ребёнок забегал по комнате следом за ней. «Это чудо...невероятно, Ибн Халмун!» — восхищённо кричал он, указывая пальцем на самодовольно кружащуюся Шамсиэль. В империи Султана никогда до этого не видели суккубов, и считалось что летать в небе могут лишь птицы и сказочные ангелы. Набегавшись, Самаркан I выслушал Роузбана, просившего подтвердить дальнейший мир между их странами и безопасность паломников. Самаркан I с готовностью поддержал дальнейший мир между их странами, после чего Шамсиэль заявила, что сразу же передаст это сообщение Люту, и тут же улетела. Глядя ей вслед Самаркан I вздохнул, и выразил надежду, что в будущем он сможет встретиться вместе с Лютом и Шамсиэль. Десять дней прошло с того времени, как Лют вступил на престол Остасии. К полудню следующего дня Ирина в компании Неллис прибывает в Царьград, после своего полуторамесячного отсутствия. У царьградского дворца их встречает Земнов. Поприветствовав Ирину и Неллис, он отводит их в императорские покои. Лют погружённый в бумажную работу, узнав о прибытии Ирины тут же бросает дела, и приветствует прибывших гостей. Выслушав поздравления и благодарность за улучшений жизненных условий для жителей Остасии, Лют отпускает Ирину в собор, готовиться к завтрашней церемонии инаугурации нового императора Остасии. После этого придворные оставляют императора наедине с Неллис, после разговора с которой Лют наконец узнаёт новости о том, что папа отлучил его от церкви. На следующий день во время подготовки к инаугурации, в Царьград прибыли двое кардиналов. Когда Люту доложили о их прибытии, отметив что они были объявлены нежелательными персонами в Эдельланде, он сразу догадался что речь идёт о Веритасе и Бонуме. Несмотря на всё негодование Ферзена, порывавшегося тут же прогнать их взашей, Лют распорядился дать им аудиенцию в тронном зале. После прибытия Люта кардиналы тут же возмутились, что король их заставил так долго ждать. Ферзен тут же с криком напустился на них, приказ заткнуться, и не называть его императора королём. Игнорируя Ферзена и остальную императорскую свиту, Бонум заявил Люту, что папа крайне недоволен его самоуправством связанным с захватом престола Остасии, и видит в этом вопиющий акт тирании. На этот раз вмешался Земнов, заявивший что народ Остасии единодушно признал Люта новым императором, и о тирании здесь не может идти и речи. Лют в свою очередь поинтересовался, чего именно папа таким образом пытается добиться от него? «Его святейшество крайне милосерден — вкрадчиво начал Бонум — Если вы гарантируете переобращение подданных Остасии, отлучение от церкви будет отменено и вы получите корону». Лют с удивлением взглянул на него, а Бонум добавил, что в случае согласия они даже не станут требовать от него организации крестового похода. «Я не нуждаюсь в другой короне — усмехнулся Лют — Если в империи будет царить долгий мир и процветание, для меня этого достаточно. И народ Остасии мне по душе, и новые вассалы из Остасии ничем не хуже старых, и все мои императрицы замечательные и нежные особы. Это и есть моя корона». Ирина с Земновым затаив дыхание внимали его словам, а Лют спокойно завершил своё выступление упоминанием заключённого с империей Султана мирного договора, который так же является частью его короны. После этого Бонум заявил, что в любом случае Лют как преемник Орлова I должен отвечать за данным им обязательства. На это заявление, Лют во всех подробностях расписал ему причины, по которым он не собирается приносить в жертву благополучие и права народа Остасии, и тем самым подвергать свою империю бессмысленным потрясениям и восстаниям. Убедившись, что Лют ни при каком раскладе не согласится принять предложение папы, Бонум тут же объявляет Люта врагом бога. Услышав это заявление, Ирина не удержалась с тут же подвергла кардинала жёсткой критике: «Ты и есть враг бога — гневно воскликнула она указав пальцем на Бонума — Кто спас людей Остасии, вынужденных питаться лишь святым духом, потому что они не могли даже позволить себе пшеничный или ячменных хлеб? Кто спас народ Остасии, когда его лишили надежды и родной веры? Это был его императорское Величество! Его императорское Величество дал нам народу Остасии надежду на жизнь без тяжких налогов и свободу вероисповедания. И ты ещё смеешь называть такого человека врагом бога, отлучать от церкви!». Бонум попробовал было возмутиться, намекнув на свой статус кардинала, однако Ирина резко оборвала его и продолжила перечислять все заслуги Люта перед народом Остасии, и вместе с тем пристыдила кардиналов, которые своими абсурдными обвинениями полностью дискредитируют церковь Святого Креста, после чего ни один человек в Остасии не захочет иметь с ними ничего общего. Присутствовавшие солдаты Остасии и Эдельланда настолько прониклись её разгорячённой речью, что сами начали кричать упрёки в сторону кардиналов, и дружно скандировать требование убираться прочь из их страны. Кардиналы были полностью деморализованы происходящим, они помнили наставление папы, как можно сильнее выразить его протест, но теперь им стало очевидно насколько они в итоге перегнули палку. Лют объявил об окончании аудиенции, и поднялся с трона попросив напоследок передать папе, что он не собирается принимать корону из его рук, и примет её лишь от нового главы кардиналов. Вскоре пришло время провести церемонию инаугурации, и Лют вместе со своей свитой, в составе конного экипажа направился в царьградский собор. После того как Лют прошёл церемонию инаугурации, и Ирина возложила на него корону правителя Остасии, был объявлен национальный праздник в честь нового Императора. В тот же день Лют принимал поздравления с инаугурацией от прибывших бояр. К его удивления среди пришедших оказался и боярин Силисский, скрывавшийся в своём загородном особняке от политических потрясений. Лют вспомнил, что его единомышленники Сарков и Боройкин в своё время попали в опалу Орлова I, и Силисскому было предложено вернуться, и продолжать работать с Земновым на благо Остасии. Лют особо подчеркнул, что в случае возвращения, он просит не устраивать репрессий против бывших опричников, напомнив историю из древнего Рима о Марии и Сулле, чьё противостояние в итоге привело к падению республики.
Вернувшись в Бакачин, кардиналы рассказывают Урсусу I о своём неудачном визите в Остасию, и отказе Люта принять корону от действующего папы. Веритас признаётся, что после их скандальной поездки, репутация церкви Святого Креста в Остасии оказалась сильно подпорчена, и в случае созыва конклава, фракция сторонников Люта I получит весомое преимущество. Бонум заявил, что они по прежнему должны оказывать давление на тёмного владыку, но Веритас возразил, отметив что у них не осталось действенных средств давления, поскольку с империей Султана был заключён мир, а жители Остасии единодушно поддерживают темного владыку, и помимо этого они продолжают получать гневные письма от императриц, возмущённых отлучением их мужа от церкви. На столе перед папой лежало распечатанное письмо подписанное восемью императрицами: «Наш муж - сокровище этого мира, один из самых прославленных людей в Евродии, и мы требуем наказания для того, по чьей вине император Лют I был отлучён от церкви. Мы императрицы, не признаём тебя в качестве папы. Немедленно оставь эту должность». Веритас и Бонум вступили в перепалку, и в то время как Бонум требовал не идти ни какие уступки, и даже отлучить самих императриц с будущими детьми от церкви, Веритас настаивал на отмене отлучения Люта от церкви, предостерегая, что радикальное противостояние может привести к тому, что ещё колеблющиеся кардиналы присоединятся к фракции Штайна и Сафира, и изберут антипапу. Урсус I всё это время не проронил ни слова, с каменным выражением лица выслушивая обоих кардиналов. Наконец он призвал их оставить его наедине, чтобы он мог как следует всё обдумать. После ухода кардиналов, Урсус I до самых сумерек просидел в своих покоях предаваясь размышлениям о сущем. Можно ли было сказать, что он потерпел поражение? Определённо. Ему не удалось одолеть императора, который сверг Орлова I, и заполучил Остасию в свои руки. Более того, ему удалось покорить сердца жителей Остасии. Словно это был сон, где он видел себя победителем Люта I. Но сон оказался лишь сном. Когда он только успел стать папой, у него в мыслях не было, что подобный день когда нибудь настанет. Когда он короновал Орлова I, он был полностью уверен в своих чувствах. Бог желает свержения темного владыки, люди должны стоять во главе всего. Так он и думал, однако...он не желал этого. Стоит ли ему принять предложение Бонума, и отлучить императриц от церкви? Глупости. Если он отлучит от церкви императриц с ещё не рождёнными детьми, они полностью оборвут с ним все отношения. Материнские инстинкты сильнее всего. И узнав об отлучении своих ещё не рождённых детей, нетрудно представить как они отреагируют. Они поддержат избрание антипапы, и приложит все силы, чтобы избавиться от него. Даже если ему и удастся выстоять, они до конца своих дней будут ненавидеть его. Даже если оппозиции не удастся поставить своего антипапу, ему придётся прислушаться к мнению большинства кардиналов и созвать конклав. Нетрудно догадаться, что в этом случае победа достанется главному стороннику Люта I, кардиналу Штайну. Его раздумья прервал стук в дверь, кардиналы по прежнему ожидали его конечного решения. Урсус I разрешил им войти, и с тяжёлым вздохом объявил им о своём решении: «Глэдис, Люцерия, Роксанна, Эмералия, Афродия, Розалин, Эстория, Серебрия, все восемь императриц не будет отлучены от церкви. И все их рождённые дети тоже получат благословение». Бонум просто задохнулся от возмущения услышав эти слова. Не реагируя на происходящее, Урсус I со вздохом добавил, что не может позволить себе падение репутации церкви Святого Креста среди людей исповедующих Восточный Святой Крест, поэтому с сегодняшнего дня он отменяет своё решение об отлучении императора Люта I от церкви. «Ваше святейшество-о-о!» — Бонум в отчаянии схватился за голову, осознав что в один миг рухнули все его надежды. Незадолго до своего отбытия из Остасии, Лют узнаёт от Ферзена, что Урсус I отменил своё решение о его отлучении от церкви. В этот же день пришли и письма от восьми императриц, которые поздравляли его с вступлением на престол Остасии. Вечером в царьградском дворце был устроен прощальный пир, после которого Лют с опьяневшими от водки Шамсиэль и Айсис вернулись в императорские покои. На следующий день состоялись торжественные проводы Люта и императриц. Солдаты, горожане, и священники наперебой благодарили нового императора за своё освобождение, и звали снова погостить в Остасию. Попрощавщись с Ириной и Земновым, Лют в сопровождении своей свиты, занял место в конном экипаже, и отправился в родной Эдельланд.