Предыдущая часть
С того времени прошло ещё 3 месяца. В один из солнечных дней статую Юлинаса как и обычно посетили пятеро его женщин, после них цветы возложили трое ассасинов, и следующим пришёл один из последователей Святого Креста, который усомнился ранее в существовании лишь одного бога. Встав на колени, он помолился перед статуей: «Господин Юлинас. Сегодня я хочу кое в чём признаться. Я всегда веровал в учение почтенного Мессии. Но сегодня я решил отречься от него. Никто меня не принуждал. Почтенный Мессия считает что веровать можно лишь в одного бога. Но я встретил господина Юлинаса. В тот день я тоже оказался в Дрониуме. Я обвинял вас, что вы заодно с дьяволом. Но вы всё равно спасли нас. Я постоянно думал об этом. В то время, бог прозванный почтенным Мессией ничего не предпринял, но господин Юлинас сам обратился в камень ради нашей защиты. Господин Юлинас. Вы истинный бог. Я уверовал в вас. Пожалуйста и впредь продолжайте оберегать меня». Мужчина ставший бывшим последователем Святого Креста, благоговейно поклонился Юлинасу и удалился. Минуло полтора года. Дрониум по прежнему представлял интерес для путешественников по всей империи, которые приезжали посмотреть статую Юлинаса, останавливались в ближайшей таберне, пробовали пайзури и отправлялись домой. В Ригдиуме уже началось строительство храма Юлинаса, ожидалось что он будет построен уже в следующем году. Наиболее заметным изменением в Дрониуме стало то, что после обращения Юлинаса в камень, утихли все обвинения называющие его и пайзури дьяволом и пороком. Последователи Святого Креста не изменили своего отношения, но их голоса звучали уже не так громко как раньше. В то же время, и среди них были свои убеждённые радикалы. Лидер одной из таких групп, вероятно прибывших из Рима, хмуро рассматривал статую Юлинаса, отметив что статуя этого дьявола выглядит куда качественней римской, но даже это не способно ввести их в заблуждение. Когда они вернулись в город, на их глазах грудастые меретрикс зазывали мужчин, предлагая им за 2 асса, попробовать удовольствие господина Юлинаса, после чего мужчины тут же отправлялись с ними в ближайшую таберну. «Какое бесстыдство! — громко закричал на них лидер группы Святого Креста — Люди в этом городе полностью погрязли в пороке! Разве вы не должны покаяться, пока гнев господний не обрушился на вас!? Порок стал ещё шире! Вот что бывает, когда начинают истово поклоняться каменной статуе дьявола!». Услышав эти слова, к нему повернулись рассерженные жители Дрониума. Однако горожан опередили двое местных последователей Святого Креста, которые приблизились к римским собратьям, и попросили перестать хулить в этом месте господина Юлинаса. Их оппонент, возмущённо закричал, неужели они выступают против хулы на дьявола? «Господин Юлинас не является дьяволом — ответил ему местный Святой Крест — Он воплощение почтенного Мессии, что спас этот город». «Что ты несёшь!? — закричал на него лидер римского Святого креста — Тебя ввели в заблуждение!? Хочешь сказать, что дьявол распространяющий пороки, является воплощением почтенного Мессии!? Ты намеренно оскорбляешь почтенного Мессию!». Несмотря на уверения оппонента, что никаких пороков здесь нет, лидер римского Святого Креста продолжал кричать, что извержение стало причиной гнева господнего против порока. «Мы неоднократно обвиняли господина Юлинаса, называя его дьяволом — признался местный Святой Крест — Однако, господин Юлинас не покарал нас. Наоборот, он защищал нас от раскалённого облака. Некоторые из наших собратьев признают господина Юлинаса в качестве бога». Услышав эти слова, лидер римского Святого Креста схватился за голову: «Даже не боятся такого богохульства!.. — задохнулся он от возмущения — Ваши мысли совершенно недопустимы! В мире есть лишь один бог! Двух не бывает!». В ответ он услышал возражение, есть два бога, господь, и господин Юлинас. Эти слова снова вывели лидера римского Святого Креста из себя и он разразился гневной тирадой, о дьяволе Юлинасе, из-за которого порок пайзури охватил даже Рим. В это время из соседней таберны выглянул хозяин, и окатил хулителя Юлинаса ведром воды. «Ты уж извини, но лучше бы тебе убрался отсюда — произнёс хозяин опешившему Лидеру Святого Креста — в этом заведении принимал трапезу сам господин Юлинас. Я не хочу видеть здесь подобных тебе типов. Пожалуйста не появляйся больше в этом городе». В ответ на эти слова, лидер Святого Креста пригрозил хозяину, что гнев господний падёт на его заведение. «Если кто и падёт, так это ты — спокойно ответил на это хозяин — Все посетители моего заведения почитают господина Юлинаса, и не думаю, что они станут терпеть хулы на него. Если не хочешь расстаться с жизнью, лучше тебе убраться». Лидер Святого Креста угрюмо умолк, и хозяин обратился к его спутникам: «А вы парни можете приходить в любое время. Господин Юлинас - наш бог. Если признаёте господина Юлинаса в качестве бога, здесь будут рады даже Святым Крестам». В одну из ночей на небесах, Атэна решила осмотреть комнату в особняке, которая была выделена Юлинасу. Она была здесь впервые, после того как узнала, что Юпитер выделил её Юлинасу на время соревнований с Гермесом. Теперь хозяин комнаты навечно застыл камнем перед храмом Дрониума в нижнем мире. Войдя внутрь, Атэна взглянула на пустую постель. О чём Юлинас думал, отдыхая здесь, какие мысли посещали его перед состязанием с Гермесом? Она вспомнила, что он мечтал о том, чтобы заняться пайзури вместе с ней и Венерой. Когда она впервые узнала об этом, ей стало дурно. Она сочла это желание слишком уж чрезмерным, пусть даже это и была лишь мечта Юлинаса. Несмотря на это, он действительно постарался, и его забег вышел на славу. Хотя бы ради этого, ей следовало похвалить его, но вместо этого, она.... Атэна погладила холодную простынь. Хозяин больше не покажется здесь, Юлинас больше не может мечтать о пайзури. Его мечте не суждено сбыться. И она стала той, кто навсегда разрушил его мечту.... Она решила, что когда в человеческом мире снова наступит день траура по Юлинасу, она будет присутствовать на церемонии до самого конца. Это единственное что она может сделать, чтобы хоть как нибудь искупить свой проступок.

Прошло 2 года. И наконец снова наступил день поминальной церемонии. Среди множества явившихся людей, на этот раз присутствовала и Атэна. Перед каменной статуей выступил император Экселлион, отсутствовавший в прошлом году: «Господин Юлинас. Парфия была побеждена благодаря поддержке господина Марса, и господина Юлинаса. Мы глубоко признательны господину Юлинасу. Строительство храмов в Лютиции и Могонтиакуме, о которых мы доложили в прошлом году, успешно закончено. В Виндобоне и Бюштенхарме началось строительство храмов в честь господина Юлинаса. Когда я снова приезжаю сюда, мои воспоминания о господине Юлинасе оживают. Господин Юлинас выглядел действительно счастливым, когда смог воссоединиться с пятью своими женщинами. Однако извержение горы Утерус лишило господина Юлинаса счастья. Ради нашего счастья, господин Юлинас, умер как бог. Господин Юлинас. Мы продолжим доносить до окружающих ваше величие. Пожалуйста и вспредь продолжайте мирно присматривать за Римом и Дрониумом». После него на подиум поднялся Далмакис в сопровождении членов городского совета: «Господин Юлинас — торжественно произнёс он — Сегодня я принёс хорошие новости для господина Юлинаса. С этого дня Дрониум будет переименован в Юлинасий. Теперь это будет город господина Юлинаса». Тут же раздались громкие аплодисменты. Далмакис признался, что они уже привыкли к старому названию, но все они хотят жить в городе посвящённом господину Юлинасу. Поэтому они надеются на его поддержку бывшего Дрониума, переродившегося в Юлинасий. После Далмакиса поднялась Пайя, начавшая поминальную церемония. Увидев как та странно посмотрела в её сторону, Атэна насторожилась. Никто из людей не мог видеть её в состоянии динамиса, даже человеческая жрица. После этого наступила очередь поклонения. В числе первых были император Экселлион, проконсул Инфериус, и сенаторы Зонбар и Матика. За ними последовали легат Вирт, примипил, и легионеры, Дуумвир Юлинасия, и члены городского совета. Затем пришла очередь женщин связанных с Юлинасом. Для Атэны стало неожиданностью, когда все четверо прижались грудями к Юлинасу. Конечно ей была известна его любовь к большим грудям, кому как не богу пайзури должны были нравиться обильные груди. Тем не менее она удивилась, что никто не осудил этих женщин за излишнюю откровенность, вероятно это стало уже ежегодной традицией. Наблюдая как четверо женщин прижимаются своими грудями, Атэна подумала, что вероятно для Юлинаса это самый лучший из ритуалов. Возможно после победы над Гермесом, ей тоже следовало сделать ему подобное. Женщины не могли дотянуться своими грудями до его лица, поэтому прижимались своими грудями к торсу и пояснице Юлинаса. Перед глазами Атэны всплыл образ взволнованного лица Юлинаса, когда она приготовилась дать ему пощёчину грудями. У неё тут же заныло в груди, когда она представила что сама могла бы нежно прижаться своими грудями, как это делают человеческие женщины. После женщин начали подходить жители Юлинасия (Дрониума), их сменили рабы и меретрикс, одна из которых тоже прижалась грудями к Юлинасу, сказав что может утешить господина Юлинаса лишь собственными грудями. Атэна подумала, что вероятно эта девушка была сильно признательна Юлинасу. Затем принесли цветы трое подозрительных ассасинов, гладиаторы, и наконец последователи Святого Креста, верующие лишь в одного бога, который создал мир. Даже эти люди прибыли на второй год поминальной службы. Когда солнце опустилось и люди разошлись, Атэна снова встала перед каменной статуей. «Юлинас» — тихо позвала она его, и коснулась его холодной руки. Она понимала, что Юлинаса здесь больше не было, его сознание больше не сохранилось, бесследно рассеявшись, подобно вулканическому пеплу. Но несмотря на это, она продолжала говорить с ним: «Я снова пришла сюда. Хотя возможно и досаждаю тебе...и ты не желаешь видеть моё лицо, я пришла...». Атэна не знала наверняка, действительно ли она раздражала его, и робко приблизилась к статуе. Рассердится ли он, или наоборот обрадуется, если она прижмётся к нему грудями? Атэна попробовала надавить грудью на тело Юлинаса. От прикосновений к твёрдому камню, её грудь упруго сдавилась, никогда прежде она не прижимала её к мужскому телу. Каменная статуя была совершенно холодной, но несмотря на это, она словно чувствовала, что стена отделяющая её чувства от сердца Юлинаса, стала немного тоньше. Когда она приблизилась к Юлинасу, ей словно удалось напрямую коснуться его сердца. Атэна взглянула на его каменное лицо, игнорировавшее её, и прижалась к нему грудями, конкурирующими с Венерой за первое и второе место на небесах. Когда она снова безмолвно позвала его, ей показалось, словно её сердце лишь на небольшой миг достигло сознания Юлинаса, сквозь холодную поверхность каменной статуи. От этого ощущения её чувства и разум всколыхнулись, и вместе с тем её грудь наполнили горькие сожаления, от того что она в своё время вместо пощёчины грудями, не сделала ничего подобного. Когда она наконец оказалась полностью готова, чтобы поздравить Юлинаса, и самой подойти к нему, уже оказалось слишком поздно. Сожалея об упущенном времени, Атэна попросила у него прощения, и крепко обняла его, с любовью надавив грудями. После этого она пообещала снова навестить его, и вернулась на небеса. Почти сразу же появились Медуза и Харон, с удивлением увидевшие удалявшуюся Атэну. Недоумевая что она могла забыть в этом месте, Медуза встала перед статуей, положив рядом вино, которое она в этом году снова получила от Феррариуса. Она также передала ему привет от Господина Хадеса, госпожи Персефоны, и Кампе. В особняке Юлинаса, по её словам теперь живёт Харон, который часто заставляет злых духов выполнять свои поручения. Харон тут же возмутился, заметив, что не так уж и часто их использует. Напоследок Медуза сообщила, что у них есть ограничения на посещения, но они снова явятся к Юлинасу в следующем году, поэтому пусть не скучает без них. Попрощавшись с другом, оба вернулись в преисподнюю.

На следующий день Атэна увидела сон о Юлинасе. Ей снилось, как она прижимается к нему грудями, в награду за победу над Гермесом. Погружаясь лицом в её груди, Юлинас счастливо задыхался. Проснувшись, Атэна была уверена, что этот счастливый сон приснился ей из-за того, что она прошлым вечером прижималась к Юлинасу грудями. Пусть даже он и был лишён сознания, он определённо был рад. Когда она подумала об этом, то не смогла больше усидеть на месте, и снова отправилась к храму Юлинаса. Несмотря на раннее утро в мире людей, возле храма она снова увидела вчерашнее трио ассасинов, которые усердно чистили каменную статую Юлинаса. Вскоре прибыла и Пайя с остальными женщинами. Поприветствовав ассасинов, которые очевидно каждое утро натирали статую, Пайя дождалась когда они закончат свою работу, и после их ухода женщины сами поприветствовали Юлинаса, поочерёдно прижались к нему грудями, после чего протёрли его тело чистой тканью. Вероятно и это был для них уже традиционный ритуал. Когда после этого Атэна решила приблизиться к статуе, Пайя снова странно посмотрела в её сторону. На вопрос Констанции, она призналась что почувствовала некое потустороннее присутствие, которые она ощутила и днём ранее. Зоэ тоже почувствовала, что возле них словно возникло нечто весьма величественное. Услышав это, Атэна тут же испуганно замерла, а женщины сошлись во мнении, что вероятно это просто госпожа Медуза тайком явилась проведать господина Юлинаса. После этого она возложили принесённые цветы, и пообещали Юлинасу снова навестить его вечером. После ухода женщин, оставшаяся Атэна встала перед статуей Юлинаса. На этот раз она чувствовала себя немного ближе к нему, вероятно из-за вчерашнего прижимания грудями, или из-за приснившегося сна. Попробовав заговорить с ним, Атэна спросила Юлинаса, стал ли он причиной того сна, и устраивают ли его её груди? Зная, что ответа не последует, Атэна подошла вплотную к статуе, и положив руку на затылок прижалась грудями. Хоть каменная статуя и не могла внезапно пробудиться и начать сосать её грудь, Атэна была бы рада, случись это на самом деле. Изгибаясь, самая огромная из грудей на небесах, обхватывала голову Юлинаса с обеих сторон. Атэна ощутила, как пульсирует изнутри в её груди. Пусть в этой статуе и нет больше Юлинаса, она чувствовала словно сближается с ним. И ей хотелось подарить ему это, вместо пощёчины грудями, чтобы увидеть как бы он был счастлив на самом деле. Ещё сильнее прижавшись грудями, Атэна снова на миг ощутила, словно прикоснулась к сердцу Юлинаса, и пожалела что не может оставаться в таком состоянии надолго. В это время проснувшиеся люди уже направлялись к статуе, и хоть Атэна и была для них невидима, её смущало чужое присутствие. Пообещав снова явиться, Атэна отступила от статуи и скрылась, даже не заметив что всё это время за ней тайно наблюдала Венера. Со следующего дня Атэна начала регулярно посещать статую Юлинаса, после чего возвращалась на небеса и засыпала в его комнате. После того как она прижавшись к нему грудями, отправлялась спать, в её снах иногда появлялся Юлинас, и Атэна была уверена, что он рад ей, что мотивировало её и дальше спускаться в мир людей. В то же время, Аджура напротив перестала появляться.

Прошло 3 года. К этому времени уже не сохранилось никаких следов случившегося извержения, но Юлинасий (Дрониум) по прежнему пользовался большой популярностью среди путешественников. В день поминальной церемонии, Атэна опять присутствовала с самого утра. На этот раз императора Экселлиона не было, вместо него церемонию возглавил проконсул Гернии - Инфериус: «У меня есть известия для господина Юлинаса — объявил он — На этот раз я покидаю пост проконсула Гернии и становлюсь проконсулом Сирии. Благодаря господину Юлинасу, с племенем минотавров установлен мир. В настоящее время, никто не осмеливается обнажить клыки на Рим. Всё это благодаря господину Юлинасу. Я всё ещё помню то время. Когда на вопрос о способе одолеть племя минотавров, господин Юлинас ответил отрицательно. Несмотря на это, он в одиночку отправился через бездонное болото, чтобы встретиться с племенем минотавров, и своей мудростью заставить их отозвать свои претензии и вернуться обратно. Его улыбающееся лицо, и скромная внешность в то время, по прежнему живы в моей памяти. Господин Юлинас. Я покидаю Гернию, но не расстаюсь с господином Юлинасом. Моё сердце, и сердца всех жителей Юлинасия, навсегда останутся с господином Юлинасом. Даже в Сирии, я всегда буду думать о господине Юлинасе. Я буду по прежнему почитать, и молиться господину Юлинасу. Пожалуйста храните этот Рим и Юлинасий». Его слова были встречены бурными аплодисментами, после чего Пайя провела поминальную церемонию. На этот раз она не заметила ничего необычного, образа Атэны поблизости не было видно. После этого началась церемония поклонения и возложения цветов. Инфериус, сенаторы Зонбар и Матика, легат Вирт с примипилом, и легионеры, Дуумвир и члены городского совета. Когда пришла очередь женщин Юлинаса, они рассказали ему, что спустя три года тоже решили попробовать еду, которую ему доводилось есть в таберне. Им очень понравился его выбор, и само заведение стало довольно популярным, вероятно и меретрикс работающие там, в этот день тоже будут полностью заняты, из-за большого спроса на пайзури в этот памятный день. Поговорив с Юлинасом и прижавшись грудями, они ушли. За женщинами последовали жители Дрониума, рабы, и меретрикс, одна из которых снова прижалась с нему грудями, трио ассасинов, рассказавших, что по прежнему не могут никого убить, и пообещавших явиться и на следующий год. После них последовали гладиаторы, и наконец последователи Святого Креста. «Господин Юлинас — обратился один из них — среди нас говорится, что лишь господь является единственным богом. Однако, для нас богом является господин Юлинас. Мы не может грешить, называя дьяволом того, кто проявил величайшую любовь и прощение, спасая нас. Что бы ни говорили наши собратья в Риме, господин Юлинас является нашим богом. У нас есть два бога. Строгий бог отец, и мягкий бог грудей. Недавно я отругал верующих, сказав им "Нельзя быть такими строгими. Неужто вы забыли доброту и прощение господина Юлинаса?". Человек не может быть лишь строгим. Мягкость и милосердие тоже присущи людям. Этому нас и научил господин Юлинас. Все мы храним статуэтки господина Юлинаса, вместе с образами почтенного Мессии на кресте. И я тоже каждый день молюсь почтенному Мессии и господину Юлинасу. Оба проявили к нам любовь и милосердие. Пока жив, я буду приходить на каждую церемонию. И я снова прибуду на следующем год. А пока покойтесь с миром». После захода солнца Атэна наконец приблизилась к каменной статуе. Попробовав немного поговорить с Юлинасом, Атэна как и обычно прижалась к его лицу грудями. Ощутив, как на миг она коснулась его сердца, Атэна пообещал снова явиться, вернулась на небеса. После наступления ночи, явилась Аджура. С подавленным видом, она призналась что ей было очень тяжело явиться к нему, Юлинас больше не появлялся в её снах, значит ли это, что он теперь окончательно исчез? Не дождавшись ответа, Аджура погладила статую по щеке, и затем со слезами обняла её: «Я так хотела снова тебя увидеть...так хотела, чтобы ты жил...*всхлип*... Почему твоё лицо выглядит таким живым...это невыносимо...я так хочу...увидеться с тобой...». Спустя некоторое время Аджура утихла, и призналась что больше не сможет приходить сюда, чтобы снова не расплакаться. «Если ты когда нибудь переродишься, и твоя любовь к пайзури будет достаточно сильна...тогда я сделаю тебе пайзури...». И с этими словами она тихо ушла.

После церемонии третьей годовщины, Аджура окончательно перестала появляться. Даже спустя три месяца, даже спустя полгода. И даже спустя год, на четвёртую годовщину поминальной церемонии. В этот же год отсутствовали и император Экселлион с Инфериусом, который став наместником Сирии, был занят войной с Парфией. В этот год, Юлинаса снова навестили Медуза с Хароном, принёсшие с собой вино, чтобы помянуть покойного друга. После их ухода минуло ещё полгода. В один из дней Атэна увидела сон, в котором Юлинас протянул руки к её груди, но она испугавшись убежала от него, и тут же проснулась. Открыв глаза, Атэна пожалела об этом. Лучше бы она позволила Юлинасу вволю потрогать свои груди, чем убегать подобно девственнице. Она тут же залилась румянцем, вспомнив что действительно является девственницей. Почти ежедневно она приходила к Юлинасу, прижимаясь грудями к каменной статуе, и её чувства к нему становились всё жарче. Но она не могла достигнуть его сердца, как бы ни обнимала его, с грустью осознавая что между ними пролегала стена. Вспомнив о пятерых женщинах, что прижимаются с Юлинасу грудями по утрам, Атэна решила навестить его глубокой ночью. Прибыв на место, она убедилась что поблизости нет людей, и Юлинас в её полном распоряжении. Приблизившись к статуе, Атэна мягко поприветствовала его, и обхватив руками затылок Юлинаса, ощутила как пульсирует её грудь. Пусть её партнёр и был лишь каменной статуей, она была взволнована, словно он и сейчас был живым богом. Сколько бы раз она ни делала это, её волнение по прежнему не утихало. Она снова безмолвно позвала Юлинаса, спросив нравится ли ему её груди? Зная что ответа не последует, она всё равно мечтала хоть услышать, что он скажет. Как бы выглядел Юлинас, если бы в то время вместо пощёчины грудями, она вот так прижалась к нему грудями? Смотрел бы он на неё взволнованным взглядом, словно ребёнок? Раз Юлинас так любит груди, он определённо был бы счастлив. Отойдя от статуи, Атэна вспомнила, как убежала во сне, не давая ему коснуться себя. Немного наклонившись, Атэна приблизила свою грудь к руке Юлинаса. Хоть это и была статуя, её охватило волнение. Впервые в жизни к её грудям притрагивалась мужская рука. Она была немного рада, что смогла сделать то, что не удалось в своём сне, но вместе с тем она испытывала сожаление, ведь статуя не могла пощупать её грудь, это мог сделать лишь настоящий Юлинас. Расстроенная Атэна поднялась, и посмотрев на Юлинаса, погладила его по щеке. Приблизившись к носу, она остановилась прямо перед его губами. Его замерший рот был слегка приоткрыт, о чём он думал, когда полностью обратился в камень? Атэне это было неведомо, но она знала, что он осознавал что став камнем, он окончательно умрёт как бог. Обняв его, Атэна снова извинилась. И затем вглядевшись в его лицо, впервые прижала палец к его губам. Она испытала волнение, и словно почувствовав, что может стать ещё ближе к сердцу Юлинаса, приблизила к нему своё лицо. Под влиянием неожиданного порыва, она тут же прижалась губами к губам статуи. Она были холодными, и Атэна затрепетала, словно только что нарушила незримую преграда, окунувшись в запретный мир. Атэна снова прижалась к нему губами, и почувствовала, что расстояние до Юлинаса, которое не изменялось, сколько бы она не прижилась к нему грудями, сократилось. Атэна подумала, что в то время, это могло бы стать её подарком, для него. С сожалением отделившись от статуи, Атэна пообещала снова навестить его, и вернувшись на небеса, с лёгким волнением заснула в своей комнате.

В эту же ночь Атэна снова увидела сон. Юлинас разглядывал её груди, и она была смущена и рада этому. Когда Юлинас неожиданно протянул руки, её тело на миг напряглось, но она силой воли заставила себя не сбегать. Выдержав, пока руки Юлинаса не достигнут её груди, Атэна обрадовалась, что он наконец смог самостоятельно прикоснуться к ней, и тут же проснулась. Наконец Юлинас смог прикоснуться к ней, вероятно помогло то, что она сама прижалась грудью к его руке прошлой ночью. Или даже помог её поцелуй? Это был первый поцелуй Атэны, пусть её партнёром и была лишь каменная статуя. Хоть она и переживала, но похоже Юлинас не испытывал к неё неприязни, поэтому во сне он и прикоснулся к её грудям. Атэна решила, что и в этот вечер тоже отправится к Юлинасу. Когда над Юлинасием опустились сумерки, Атэна приблизилась к каменной статуе. «Сегодня утром, я видела тебя во сне — призналась она — Тебе понравилось вчера?...». Не дождавшись ответа, Атэна обвила затылок Юлинаса рукой, и как обычно прижалась грудями, безмолвно спрашивая его, приятно ли это, и не слишком ли велики её размеры? От прижимания грудей её охватил жар, и она неожиданно начала раскачивать ими в стороны. Статуя никак не отреагировала на это, и наклонившись, Атэна прижалась грудью к его руке, предлагая вволю потрогать её. Но рука статуи не двигалась, и Атэна подумала, что если она попробует сделать ему пайзури? Хоть она и не представляла как это сделать, не имея опыт, она попыталась прижаться грудью к нижней половине тела Юлинаса. Впервые ей приходилось обхватывать нижнюю часть тела мужчины. Её охватило волнение, словно она пытается совершить нечто непотребное. Взглянув на застывшее лицо статуи, Атэна пыталась угадать, приятно ли Юлинасу, возбуждает ли она его? Не заметив никаких изменений, Атэна поднялась, и обняв, поцеловала Юлинаса, снова ощутив, что её сердце становится ближе к нему. Пообещав снова явиться, Атэна вернулась в свою комнату, и с небольшим волнением заснула. В эту ночь она снова видела сон, в котором Юлинас занимался с ней пайзури. Увидев, что он удовлетворён её грудью, Атэна испытала облегчение, и тут же проснулась. «А-а...Юлинас...» — непроизвольно страстно выдохнула она. После того как Юлинас остался доволен её грудью, на следующую ночь она снова спустилась в Юлинасий. Рассказав статуе о своём сне, она снова страстно прижалась грудью к его лицу. Затем прижала грудь к его руке, и нижней половине тела. Взявшись за его ягодицы она пыталась двигаться телом, скользя грудями, и возбуждаясь от содеянного. Не дождавшись никакой реакции, Атэна поднялась, и обойдя Юлинаса со спины, прижалась пульсирующими грудями. Затем встав перед ним, обняла и прикоснулась к каменным губам. Пообещав снова явиться, Атэна вернулась спать. Юлинас снова явился ей во сне, и они снова занимались пайзури. На этот раз, Атэна впервые во сне услышала его голос. Она снова с восторгом проснулась, осознав что Юлинас был рад её вчерашнему приходу.

На следующее утро пятеро женщин Юлинаса как и обычно явились протереть его статую. Приближалась пятая годовщина поминальной церемонии, и они надеялись, что в отличие от прошлого года, на этот раз будут присутствовать император или Инфериус, тем более как слышала Зоэ, война с Парфией уже была закончена. Пока они обсуждали это, Пайя во время протирания статуи неожиданно заметила как её нижняя часть немного выпирает в области паха. Когда она сообщила об этом, остальные женщины тоже удивились этому. Констанция была уверена, что ещё днём ранее, на статуе не было никаких следов вздутия. Зоэ предположила, что вероятно они просто переусердствовали, сильно натерев в этом месте статую, но Дестра возразила, что будь это правдой, то наоборот должна была бы остаться вмятина. Сойдясь во мнении, что должно быть Юлинас возбудился от их ежедневного обслуживания, женщины решили поочерёдно прижаться к его причинному месту грудями, словно они делают пайзури. Первой начали Дестра с Эскельдой, их сменила Констанция, затем была очередь Пайи, и наконец они уступили место смущённой Зоэ. Та не была уверена, что это хорошая идея, но не стала отказываться, и извинившись перед Юлинасом, прижалась грудями к его пояснице. Несмотря на видимое смущение, в действительности она была рада больше остальных. После того как Зоэ отступила, размер промежности статуи нисколько не изменился, и женщины задумавшись что бы это могло значить, решили, что наверное каких либо изменений следует ждать не раньше следующего дня.

Прошёл ещё один месяц. Во время очередного визита Атэны, после того как она с любовью прижалась грудями к лицу и руке Юлинаса, она обратила внимание на небольшую выпуклость в области его паха. Раздумывая, что бы это могло значить, она попробовала прижаться грудями и потереться об эту часть. После этого Атэна поднялась и поцеловала Юлинаса в губы. При каждой встрече, при каждом прижимании грудей, каждом поцелуе, её любовь у нему лишь возрастала, хоть он и был лишь каменной статуей. Пообещав снова явиться к нему, Атэна вернулась на небеса. После её ухода, из тени вышла Венера. «Надо же...я так удивилась... — поражённо выдавила она — Атэна занимается такими отчаянными вещами...Я знала, что она однажды приходила сюда, но не думала, что она дойдёт до такого...сестрёнка Венера просто в шоке». Поражённая Венера пришла к невероятной мысли, неужели Атэна влюбилась? Подумав об этом, Венера тяжело вздохнула: «...что за ирония, влюбиться после смерти... Теперь тебе больше не за кого выйти...» — и с этими грустными словами, Венера покинула мир людей. Когда вокруг статуи больше никого не осталось, неожиданно раздался каменный скрежет, и спустя пару секунд он тут же прекратился. На следующий день в каструм 13 легиона прибывает важная делегация из императора Экселлиона, проконсула Сирии Инфериуса, а так же сенаторов Зонбара и Матики. В прошлом году все были заняты войной с Парфией, но в этом году они прибыли в Гернию, ради участия в пятой годовщине поминальной церемонии в Дрониуме. Прибывших поприветствовал легат Вирт, сообщивший что за время отсутствия императора, в Виндобоне и Бюштенхарме завершено строительство храмов в честь господина Юлинаса, который будет рад видеть на своём юбилее его императорское величество и Инфериуса. В Юлинасие тем временем полным ходом шли приготовления к пятой памятной церемонии. Этот период традиционно был связан с наплывом иногородних путешественников, и скоплением посетителей в местных табернах. Одно из таких заведений, где Юлинас пил вместе с Аджурой, процветало и спустя пять лет. Столик за которым сидел Юлинас, было привилегированным местом, и в этот день за ним сидело трио ассасинов, важничая от осознания того, что им наконец удалось забронировать столь почётное место. Принеся заказанное вино, хозяин заведения поблагодарил их за ежедневный труд по сохранению в чистоте статуи господина Юлинаса. Ассасин А важно ответил на это, что эта работа является частью их тренировки ассасинов, но Ассасин В тут же проговорился, что у них просто много свободного времени. На закате, у статуи показались гладиаторы закончившие тренировки, потом пришли помолиться стражники Гернии, и адепты Святого Креста. Последними пришли пятеро женщин Юлинаса, потискав его грудями, они пожелали ему доброй ночи, и поцеловав на прощанье, ушли. Когда наступили сумерки, снова показалась Атэна. Игриво окликнув Юлинаса, она подошла со спины, и прикрыв его глаза, прижалась грудями. «Знаешь кто это?» — шепнула она, но статуя не ответила. Атэна встала перед ним, и плотно прижала груди к каменному лицу. «Уже почти пять лет. Я надеюсь ты хорошо проведёшь день, и прости если не смогу явиться» — извинилась она, и снова прижалась грудями к его пояснице. Выпуклость на камне не изменилась, но Атэне показалось, словно она стала куда шире. Попрощавшись с Юлинасом, и поцеловав его, Атэна скрылась. После её ухода, снова послышался более продолжительный каменный скрежет, вслед за которым послышался глухой стук, словно удара сердца, и затем всё снова стихло.

Наступил день пятой годовщины поминальной церемонии. Юлинасий как и обычно был переполнен людьми в день церемонии. Экселлион зачитал своё обращение перед каменной статуей, после чего Пайя провела поминальный обряд. Затем собравшиеся поочерёдно подошли помолиться перед статуей. Когда очередь дошла до женщин Юлинаса, они напомнили ему, что за эти пять лет их груди нисколько не обвисли, и благодаря господину Юлинасу они прежнему полны упругости. И с этими словами всё четверо прижались к нему грудями. Едва они успели это сделать, как послышался каменный треск. Не понимая, откуда исходит этот звук, женщины с тревогой взглянули на статую. Подошедшая Пайя поинтересовалась, что случилось, и почему они задерживают очередь? Когда остальные рассказали ей о каменном треске, Пайя удивилась, но тут же сама с изумлением услышала как статуя начинает трещать. Эскельда с беспокойством предположила, может быть они повредили статую, из-за того что сильно обнимали её? Констанция с трудом могла поверить, что это было возможно, а между тем каменный треск всё не прекращался. Дестра первая заметила змеящиеся трещины проступившие на статуе. Женщины не на шутку испугались что статуя развалится прямо в день своей пятой годовщины. За их спинами начали раздаваться недовольные задержкой голоса из очереди. «Что случилось?» — к паникующим женщинам подбежал встревоженный Инфериус. Едва Пайя успела сообщить ему о затрещавшей статуе, как раздался ещё более громкий треск, и по статуе пробежала внушительная трещина. Заметив это, к ним подбежали переполошившиеся Матика и Зонбар. В этот момент массивная трещина на макушке пронзила всё тело статуи, и люди в ужасе ахнули. Пытаясь хоть как нибудь остановить неизбежное, Пайя бросилась к статуе, и обняла её, упрашивая не ломаться. Однако треск неумолимо возрастал, и женщины закричали Пайе немедленно отдалиться от статуи, чтобы не пострадать. Едва Пайя успела отбежать от статуи, как та с оглушительным треском разлетелась вдребезги. С побелевшим от пыли лицом, Пайя поражённо застыла на месте, остальные женщины испуганно взвизгнули, все остальные были полностью шокированы случившемся. Новость о развалившейся статуе господина Юлинаса стремительно разошлась среди собравшихся горожан и легионеров. В этой напряжённой и мрачной обстановке в облаке жёлтой пыли вдруг послышался чей то кашель. Женщины с удивлением посмотрели на чёрную тень показавшуюся в облаке пыли. Когда мужчина пошатываясь и кашляя, вышел из облака, он заметил рядом Пайю, Дестру с Эскельдой, Зоэ и Констанцию, их груди по прежнему нисколько не изменились. Рядом с ними он увидел Экселлиона, Инфериуса, Матику и Зонбара, которые снова прибыли в этом году. Были здесь и Вирт с примипилом, и воины легиона, и Далмакис с членами городского совета, жители Дрониума, меретрикс, ассасины что вытянули его из земли, и адепты Святого Креста. Когда он полностью вышел из облака пыли, присутствующие остолбенели, увидев его облик. Женщины взволнованно шептали, что этого просто не может быть, и они должно быть просто видят сон. Улыбнувшись им, мужчина произнёс, что верно он заставил их переживать всё это время. Завороженно глядя на него, женщины спросили, неужели он является господином Юлинасом, которому удалось вернуться к жизни? «Я наконец воскрес — пояснил он — На это у меня ушло пять лет. Так как я не мог заняться пайзури. Каждое утро и вечер когда прижимались груди, я был так счастлив, и было так досадно. Однако я наконец восстановился. Если бы удалось восстановиться быстрее, я бы смог раньше заняться пайзури». Услышав эти слова, на глазах у женщин показались слёзы, и не в силах более сдерживать эмоции, они тут же бросились к нему на шею. Ощутив прикосновения их грудей, Юлинас порадовался, что эти ощущения куда лучше тех, что он испытывал через каменное тело статуи. Женщины со слезами причитали возле него, как они мечтали снова встретиться с ним, и что для них случившееся словно лишь сон. Юлинас поочерёдно, крепко обнял каждую из женщин, воспылав от желания заняться пайзури, от индивидуальной мягкости, формы и размера грудей каждой их них. Перед храмом тем временем творилась настоящая суматоха. Всё ещё не веря в случившееся, Экселлион велел Инфериусу как следует ущипнуть его за щёку. Закричав от резкой боли, Экселлион окончательно убедился, что это не сон, и воскрешение господина Юлинаса произошло на самом деле. Инфериус тоже попросил старшего брата развеять его опасения насчёт сна, ущипнув за щёку. Когда оба брата убедились, что случившееся является реальностью, они тут же на радостях обнялись, впервые за 10 лет. Все остальные были поражены не меньше них. Матика с Зонбаром, Вирт с примипилом, легионеры и жители Дрониума, Далмакис и члены городского совета, рабы с меретрикс, и адепты Святого Креста с трио ассасинов, все они признали, что в очередной раз стали свидетелями воистину божественного чуда. Экселлион с Инфериусом тут же бросились к Юлинасу. Повернувшись к готовому расплакаться от счастья Инфериусу, Юлинас похвалил его, что несмотря на должность проконсула Сирии, тот потрудился прийти к нему. «Вовсе нет!.. — всхлипнул Инфериус, утирая выступившие слёзы — По сравнения со страданиями господина Юлинаса, обращённого в камень!..». Повернувшись к Экселлиону, Юлинас сказал что рад, что несмотря на свою занятость тот неоднократно навещал его. Экселлион с волнением отметил, что не заслуживает таких добрых слов, ведь ранее он неоднократно был груб в отношении господина Юлинаса, в чём искренне раскаивается. И с этими словами, Экселлион склонился перед ним. Юлинас мягко остановил его, отметив что негоже императору преклонять голову на виду у людей. Хоть Экселлион и ссылался на свою грубость, Юлинас ответил что тот уже полностью искупил свою вину, после издания закона о храме Юлинаса, и всех храмов построенных в его честь. Матика и Зонбар тоже подбежали к нему. «Матика — улыбнулся ему Юлинас — Я рад, что ты приходил в течение каждого года». Матика лишь покачал головой, отметив что недостоин этих слов. Повернувшись к Зонбару, Юлинас сказал что рад, что тому понравилось пайзури. «Что вы!.. Это мне следует извиниться перед господином Юлинасом! — с волнением выдохнул Зонбар — Недопустимо было сомневаться в истинном боге! Пожалуйста простите мне мою грубость». Улыбнувшись, Юлинас ответил что нисколько не сердится на него, ведь тот каждый год навещал его, и сам смог насладиться пайзури, лишь этого вполне достаточно. Когда Вирт тоже подбежал к нему, Юлинас спросил не возникло ли проблем с племенем минотавров, и узнав что те всё же осмелились напасть, но были отбиты как только лишились своих членов, он с облегчением вздохнул. Обрадованные легионеры тоже столпились перед ним. Юлинас помнил что они тоже часто навещали его, и осведомился, в порядке ли его святилище. Приняв от воинов извинения, за холодный приём 5 лет назад, Юлинас успокоил их, отметив что они искупили свою вину своими частыми визитами к нему, что для него было весьма отрадно. Повернувшись к подошедшему Далмакису, Юлинас поприветствовал старого знакомого, и тот в свою очередь отметил, что уже дважды им посчастливилось стать свидетелями чуда господина Юлинаса. «Это заняло куда больше времени, чем я предполагал — признался Юлинас — Я так же признателен членам городского совета. Извините, что доставил вам хлопот с проведением церемоний». Те лишь яростно завертели головой, давая понять, что это нисколько не отяготило их. Юлинас повернулся к ликующим жителям Дрониума...точнее уже Юлинасия, узнав среди них тех, с кому он жал руки на арене. Затем он обратился к меретрикс, её бизнес похоже по прежнему процветал, и он был рад когда она прижалась к нему грудями. После этого он повернулся к группе адептов Святого Креста, поблагодарив их за регулярные молитвы в свою честь. «Что вы! — воскликнул один из них — Мы виноваты перед вами! Пожалуйста простите нас! Мы проклинали того, кто заслуживает наибольшего уважения! Господин Юлинас - наш бог! Пожалуйста простите!». Юлинас успокоил их, сказав что не сердится, напротив он очень рад, что они посещали все церемонии. Услышав эти добрые слова, адепты Святого Креста встали перед ним на колени, и почтительно поцеловали тыльную сторону его руки. После этого Юлинас обратился к трио ассасинов: «Вы ребята тоже в добром здравии. Я рад, что вы чистили меня». После этого Юлинас обратился к жителям Юлинасия, крикнув им, что он уже возродился, благодаря их усердным молитвам. Его слова вызвали сумятицу в задних рядах горожан, которые не понимали что происходит, слыша лишь обрывки фраз о воскрешении, и расколотой статуе. Один из легионеров подошёл к Юлинасу и предложил садиться ему на плечи, чтобы тот мог показать себя всем собравшимся. Забравшись на плечи легионера, Юлинас увидел перед собой всех собравшихся жителей Юлинасия и помахал им рукой. Заметив его, задние ряды изумлённо загалдели, разве перед ними не сам господин Юлинас, не может быть, ведь господин Юлинас обратился в камень. Помахав им рукой, Юлинас крикнул что он настоящий, и благодаря им наконец смог возродиться из камня. Он тут же пообещал пожать руки всем желающим, и верхом на легионере двинулся прямо в толпу. Он протягивал руки и рабам и свободным гражданам, и под крики ликующей толпы прошел до самого конца главной улицы. Продолжая пожимать руки своих верующих, Юлинас наконец вернулся в свой храм. Едва он успел войти внутрь, как его тут обняли пятеро любимых женщин, прижавшихся своими завидными грудями. Несмотря на усталость, Юлинас был готов тут же заняться с ними пайзури. Едва он успел осушить поданную Пайей чашу с вином, как Дестра нетерпеливо призвала его заняться с ними пайзури. Остальные женщины поддержали её, и стали наперебой требовать пайзури. Деваться было некуда, и Юлинас решил сперва начать с Дестры, Эскельды и Зоэ, после чего настала очередь Пайи и Констанции.

Несмотря на день памятной церемонии, собравшиеся возле храма Юлинаса люди радостно улыбалась. Зонбар отметил, что желательно как можно скорее объявить о начале празднования в честь воскрешения господина Юлинаса. Экселлион ответил ему, что пока воздержится от этой идеи, ведь он ещё даже не успел написать торжественную речь. Услышав это все вокруг рассмеялись, и Далмакис предложил в таком случае пригласить господина Юлинаса на сегодняшний торжественный ужин. Зонбар живо поддержал эту идею, а Экселлион предположил, что сам господин Юлинас в настоящее время похоже насыщается женщинами. Инфериус пояснил брату, что если они пригласят пятеро женщин, господин Юлинас, из-за своей любви к большим грудям, обязательно примет приглашение. Остальные были солидарны с ним. «Тем не менее, это была превосходная церемония — отметил Зонбар — Подумать только, господину Юлинасу удалось воскреснуть...». Далмакис с улыбкой кивнул: «Я уже дважды становлюсь свидетелем чуда — произнёс он — В первый раз господин Юлинас вернул змеедеве человеческий облик. И то что случилось сегодня». Матика пошутил, что определённо это могло стоить им немало удачи. Далмакис с улыбкой ответил, что уж смерти то он не боится, особенно зная что в преисподней есть господин Юлинас. После того как все отсмеялись, Далмакис призвал всех отправляться в особняк на торжественный ужин. Как и ожидалось, после приглашения женщин на ужин, Юлинас отправился в триклиний вместе с ними. Он рассказал гостям, что очевидно его глаза и уши продолжали функционировать, даже когда он обратился в камень. После этого люди спросили, что произвело на него наибольшее впечатление? Как только Юлинас сказал что его поразил факт, что Зонбар занялся пайзури, все тут же упали на пол. Вместе с тем, он к сожалению не услышал, смог ли Экселлион заняться пайзури. Инфериус ответил, что у него уже был подобный опыт, и это было захватывающе. Так же Юлинас рассказал, что и сами боги приходили к нему. Люди были изумлены, узнав что среди них были и Атэна и Венерой и Юпитером. Когда опустились сумерки, Юлинас вместе с женщинами вернулся в храм. Проводив его, гости вернулись в перистиль, делясь впечатлениями, и признавая что господин Юлинас действительно весьма весёлая и яркая личность. Экселлион вздохнул, с сожалением отметив, что больше ему никогда не доведётся разделить ужин с настоящим богом.

В то время как гости общались между собой, перед храмом Юлинаса как обычно появились Медуза с Хароном, доставившие другу лучшее вино от Феррариуса. Медуза озадаченно подошла к тому месту, где ранее стояла статую. «Нет! Нет статуи Юлинаса!» — закричала она. Удивлённый Харон поинтересовался, уж не ошиблись ли они местом, но Медуза решительно заявила, что это именно то самое место, но статуи здесь почему то нет. Харон предположил, что наверное статую просто переместили, но на вопрос Медузы затруднился указать куда именно её отнесли. Внимательно оглядев каменную кладку, Медуза заявила что здесь нет никаких следов резки камня. Харон заметил рядом кучу похожую на песок, и Медуза испугалась, неужели кто-то разбил статую? Харон не был до конца в этом уверен, но Медуза решила что так и было, и преисполнившись праведного гнева, вознамерилась покарать всех жителей Дрониума, за уничтожение статуи Юлинаса. Харон попросил разъярённую подругу не спешить с выводами, и прежде расспросить обо всём местную жрицу храма. Медуза согласилась с ним, пообещав сперва допросить жрицу, а затем уж и проклясть её. В это же время Юлинас уже укладывался спасть, и решал кто же из женщин разделит с ним сегодня постель. В это время, со стороны входа до них донёсся сердитый женский крик, требующий показаться местной жрице. Этот голос сразу показался Юлинасу весьма знакомым, и тут же с угрозами наслать на всех проклятье, в помещение ворвалась маленькая девушка. Увидев Юлинаса, она тут же изумлённо застыла на месте. Тут же следом за ней показался ещё один парень, не успевший остановить подругу, и он тоже застыл на месте. Увидев Медузу и Харона, Юлинас обрадовался приходу старых друзей, он и не сомневался, что они снова явятся в этот день. Оба по прежнему потрясённые, замерли на месте, и наконец Медуза растерянно спросила Харона, видят ли они перед собой лишь иллюзию? Харон и сам не знал, что на это ответить, и Юлинас сообщив что он является полностью материальным, предложил Медузе потрогать его за руку. Когда он протянул руку и Медуза коснулась её, она так и ахнула от удивления. Юлинас пояснил, что благодаря прижиманию грудей Дестры с Эскельдой и остальных женщин, он смог наконец восстановить своё тело. Выслушав его объяснения, Медуза тут же с плачем бросилась к нему на шею, ругая его, что он заставил её так сильно переживать. Юлинас извинился перед ней за это, сказал что был благодарен всем, кто приходил к нему каждый год, но по понятным причинам, тогда у него не было возможности что либо сказать. После плачущей Медузы, Юлинас повернулся к Харону. Тот с трудом мог выразить свои чувства словами, и догадавшись как тот беспокоился за него, Юлинас обнял старого друга. Когда все немного успокоились, Медуза поинтересовалась, как Юлинасу удалось вернуть погибшее тело? Тот признался что его тело не успело полностью погибнуть, так как его змеи пожертвовали собой, чтобы спасти остатки его сознания. Это объяснение удивило Харона, ведь Юлинас использовал всю свою силу, каким же образом ему тогда удалось регенерировать? «Женщины прижимались ко мне грудями — пояснил Юлинас — Из-за желания заняться пайзури, мне удалось понемногу восстановиться. Хорошо что приходила госпожа Атэна». Медуза тоже вспомнила, что замечала рядом с ним госпожу Атэну. Юлинас пояснил, что она довольно часто навещала его, и без её помощи ему бы не удалось полностью возродиться, поэтому он особенно благодарен госпоже Атэне. Медуза с тревогой спросила, не исчезнет ли его тело уже завтра? Юлинас сомневался что это возможно, и Харон напомнил что им всё равно предстоит отправиться в мир богов. Медуза была против этого, неизвестно пропадёт ли Юлинас, если он вернётся обратно, и тут же потребовала от Харона немедленно отправляться в преисподнюю, и позвать сюда господина Хадеса и госпожу Персефону. Не теряя времени Харон поспешил вернуться в преисподнюю. После ухода Харона Юлинасу захотелось попробовать вино, которое принесла с собой Медуза. Та пообещала угостить его, как только вернётся Харон. Пайя принесла ей чашу с фалернским вином. Поблагодарив, Медуза приняла её подношение, и Юлинас рассказал ей, что эта та самая Пайя, которую принудительно отправили в святилище Медузы. Медуза с удивлением взглянула на Пайю, и та склонив голову, жалобно попросила прощения за содеянное. Когда Юлинас тоже попросил простить Пайю, Медуза воскликнула что уже давно не сердится, и не нужно её так бояться, тем более после возвращения Юлинаса. После того как Юлинас выяснил как поживает его питомец Цербер, раздался шаркающий звук, и перед ним появились господин Хадес и госпожа Персефона. Услышав это, пятеро девушек так и подпрыгнули на месте от изумления. Всем им были известны имена этих величественных богов, однако им впервые довелось воочию увидеть их. Увидев Юлинаса, Хадес предположил, что наверное видит сон, Юлинас с улыбкой предложил госпоже Персефоне ущипнуть мужа, чтобы прояснить ситуацию. Когда Персефона ухватила мужа за щёку, тот сразу закричал от боли, после чего Персефона попросила и его развеять её сомнения, что это лишь сон. Хадес лишь проворчал, что не собирается щипать её миловидное лицо. Юлинас предложил госпоже Персефоне самой прикоснуться к нему, и когда она протянув руку коснулась его щеки, её сомнения тут же развеялись. «Ах...Дорогой, это настоящий Юлинас» — глаза Персефоны наполнились слезами. Хадес признался, что до последнего не верил словам Харона, что Юлинасу удалось воскреснуть. Тот смущённо извинился за доставленное им беспокойство. Продолжая гладить его по щекам, словно родное дитя, Персефона лишь покачала головой, ответив что он не тот бог, что заслуживает смерти, и очень хорошо, что ему удалось воскреснуть. Хадес поинтересовался, как тому удалось обмануть смерть, и Юлинас рассказал что змеи лишились сознания вместо него, и того что у него осталось, хватило на то чтобы восстановиться. Узнав что змеи спасли Юлинаса, Персефона снова заплакала. Медуза с беспокойством спросила её, сможет ли Юлинас сохранить своё тело до следующего утра, ведь он смог восстановиться лишь исключительно от прижатия грудей и своего желания заняться пайзури. Хадес с Персефоной умолкли, после чего Хадес отметил, что если бы Юлинас оказался иллюзией, он бы уже исчез, но если ему удалось восстановиться, он больше не исчезнет. Узнав что Юлинасу не грозит исчезновение, Медуза с облегчением обняла его. Юлинас в свою очередь с тревогой поинтересовался, должен ли он немедленно возвращаться домой? Хадес попросил объяснить к чему он клонит, и Юлинас рассказал, что на следующий день люди собираются провести церемонию в честь его возрождения, поэтому раз он должен вернуться в преисподнюю, то хотел бы сделать это сразу после церемонии. «Хоть и обратился в каменную статую, ты слишком задержался в мире людей. И изначально тебе следовало бы вернуться в этот же день — и покосившись на жену, Хадес продолжил — Однако, если ты вернёшься сегодня, у людей не останется времени поблагодарить тебя, и укрепить свою веру. Тебе позволено вернуться, как только церемония закончится». Юлинас почтительно склонил голову, и попрощавшись с ним, двое богов вернулись в преисподнюю. Потрясённые увиденным, женщины с восторгом делились впечатлениями об увиденных богах, и больше всех была возбуждена Зоэ, которую поразила мужественность господина Хадеса, и красота госпожи Персефоны. Юлинас поднялся с ложа и вышел из храма. Приветствуя, и пожимая по пути руки своим верующим, он направился в особняк Далмакиса, где в перистиле встретил собравшихся гостей. Юлинас попросил Экселлиона и остальных выслушать его важное сообщение, ради которого он вернулся к ним. После чего он поведал им о приходе господина Хадеса и госпожи Персефоны, которым он пообещав вернуться в преисподнюю сразу же после проведения завтрашней церемонии. Все были весьма удивлены и сожалели о его скором уходе, как заметил Экселлион божественное пребывание весьма мимолётно. Извинившись за скорый уход, Юлинас напомнил что был очень рад, когда все навещали его каменную статую, даже император, несмотря на все дела, нашёл время навестить его, как и Инфериус занятый делами в провинции, и Матика с Зонбаром регулярно приезжавшие из Рима. Все гости смирились с этим, и пообещали стать свидетелями вознесения Юлинаса в мир богов.

После возвращения в преисподнюю, обрадованная Персефона бросилась на шею мужу. Оба были счастливы, что герой преисподней одолевший Гермеса, всё таки сумел сохранить жизнь. Подивившись удаче Юлинаса, Хадес отметил, что пора подумать как им его вознаградить. Вспомнив о награде, Персефона предположила, что на небесах им придётся столкнуться с конкуренцией за Юлинаса. Когда Хадес признался что вероятно так и будет, она воскликнула, неужели те собираются включить Юлинаса в список богов Олимпа. «Олимп значит — задумчиво произнёс Хадес — если это случится, для бога это было бы наивысшей честь». Персефона напомнила мужу, что тем не менее, Юлинас всё ещё принадлежит им. Хадес был согласен с ней, но он считал, что обязан предоставить Юлинасу наилучшую из возможных наград, поэтому прежде собирается обсудить этот вопрос с Юпитером. Персефона и сама вспомнила, что на небесах по прежнему ничего не знают о случившемся, и они с Хадесом решили не теряя времени тут же оправиться туда. В тот день Атэна не смогла увидеть во сне Юлинаса. Может быть ему не было приятно, она не знала наверняка, но подумала, что лучше будет сегодня самой отправиться к ожидавшей её статуе, чтобы как следует потереться об неё. Едва Атэна успела покинуть особняк, как прибыла Персефона и поставила весь Олимп на уши. Собравшиеся в небесном дворце, боги были шокированы её историей о воскрешении Юлинаса, и с трудом могли поверить, что Персефона с Хадесом встретились не с иллюзией. После того как Персефона рассказала им, что Юлинас сохранил сознание, благодаря пожертвовавшими собой змеями, Аполлон задал наиболее актуальный вопрос, каким образом Юлинас получил необходимую для восстановления силу? Персефона рассказала, что как следовало из объяснений самого Юлинаса, ключевую роль здесь сыграло то, что женщины прижимались грудями к его лицу, и имитировали пайзури, отчего возникшее желание заняться пайзури, наполнило его силой. Услышав это объяснение, Марс обескураженно застыл, а Гермес залился смехом, отметив что тот парень оказался не так прост, если будучи богом пайзури, сумел восстановиться от одного лишь желания пайзури. Когда Аполлон спросил у отца, возможно ли вообще подобное, Юпитер задумчиво произнёс, что хоть он и сам был уверен в смерти Юлинаса от окаменения, тот вероятно и сам не осознавал что сохранил сознание, из-за погибших змей. После этого Юпитер напомнил, что раз уж Юлинас воскрес, нужно принять во внимание его заслуги в укрепление веры в богов, после спасения людей Дрониума. Более того, ему даже удалось привлечь в число своих верующих последователей Святого Креста. Поэтому если Юлинас действительно воскрес, он заслуживает особенного отношения. Персефона тут же напомнила, что именно по этому вопросу она и пришла сюда, и поскольку Хадес хочет одарить Юлинаса наилучшей из возможных наград, она хотела бы узнать, что по этому поводу думает сам господин Юпитер? «Юлинасу удалось достигнуть звёздной славы. Здесь нужна достойная награда» — согласился Юпитер. Очевидно поняв намёк, Марс с удивлением поинтересовался, значит ли это, что Юлинас будет добавлен в список небесных богов? Юпитер поинтересовался у него, выступает ли он против этой идеи, чтобы бог обладающий звёздной славой и дальше был упрятан в преисподней? Марс растерялся, не зная что на это ответить, но Гермес поддержал идею Юпитера, заявив что с появлением на небесах Юлинаса, скучать ему не придётся. «И что сказал мой брат? — Юпитер повернулся к Персефоне — попросил не делать ничего лишнего, если я захочу предложить свою награду?». Персефона ответила, что они лишь хотят обеспечить Юлинасу наилучшую из наград, в том числе и от господина Юпитера, именно поэтому и решили поговорить с ним об этом. Выслушав её объяснение, Юпитер кивнул и попросил передать брату, чтобы тот отправил Юлинаса на небеса. Венера тут же пообещала рассказать об их решении Атэне, и покинув собрание отправилась к особняку подруги. Однако сколько бы она не звала её, Атэна так и не появилась. Узнав у домашней нимфы, что хозяйка совсем недавно ушла, в голове Венеры мелькнула мысль, неужели та снова отправилась в мир людей?
Продолжение